это тут ходит? – спросил парень.
Сашка не могла ответить. Повернулась и, оступаясь на камнях, вышла из переулка.
Ключ от двадцать первой комнаты висел внизу, на щите. Сашка рысью поднялась на второй этаж, отлучилась ненадолго в санузел и, наскоро почистив зубы, залезла в постель.
Первой вернулась Оксана. Пошелестела своими кульками (откуда, откуда у нее столько трескучего полиэтилена?!). Улеглась, вздыхая, полистала в постели учебник, погасила лампу, заснула. Сашка лежала в темноте, слушая, как кто-то хохочет на кухне, визжит, поет, гремит посудой; Оксана спала, как ни в чем не бывало, а Сашка не могла сомкнуть глаз.
«Слово, произнесенное солнечным светом». Почему Сашка так обрадовалась, когда осмысленная фраза выплыла, будто сама по себе, из набора букв? Эти слова знакомы, и складываются в грамматически верное словосочетание, но смысла в нем все равно нет. Солнечный свет не говорит… Это поток фотонов… имеющий одновременно волновую и корпускулярную природу…
А представить этого нельзя. Все равно, что видеть закрытую дверь одновременно с двух сторон. Находясь и внутри, и снаружи. Как же все-таки душно в этой комнате…
Повертевшись с боку на бок, Сашка поднялась. Шире открыла форточку, глотнула воздуха. На улице горел фонарь, его яркий искусственный свет заливал подоконник, во много слоев выкрашенный белой масляной краской. В углу, у самой рамы, стояла майонезная баночка для окурков и валялся, забытый, чужой учебник философии.
Сашка, почти не думая, разломила книгу наугад – открыла на первой попавшейся странице: «Универсалии, согласно номинализму, это имена имен, а не сущности или понятия…»
И эта фраза тоже не имеет смысла, разочарованно подумала Сашка. Вообще, если долго повторять одно слово – «смысл, смысл, смысл» – оно распадается на звуки, становится таким же информативным, как журчание воды в фонтане, и…
Она взялась за голову. Со мной что-то происходит, призналась себе. Может быть, я схожу с ума. В конце концов, и второкурсники, и третьекурсники очень похожи на сумасшедших. Странности… иногда физические уродства… как они замирают, глядя в одну точку, или промахиваются мимо двери, входя на кухню, или «застревают» посреди простого движения, будто заржавленные механизмы… Иногда, конечно, они говорят разумно, шутят остро, бывает, что неплохо поют…
«Истоки номинализма восходят к античности. Его первые представители в ранней античности – Антисфен из Афин и Диоген Синопский, противники „мира идей“ Платона…»
В коридоре послышались тяжелые шаги и, прежде чем Сашка успела вернуться в постель, дверь распахнулась.
Снаружи, в коридоре, горел свет, а в комнате было темно, поэтому Сашка увидела черный, будто картонный силуэт взъерошенной, расхристанной девушки. А Лизе – Сашка знала – увиделось приведение в ситцевой ночной рубашке, пугливо замершее посреди комнаты на полпути в кровать.
– А ты не спишь, – сказала Лиза.
Сашка не могла говорить, да и не хотела. Юркнула в постель,