не мог понять, куда им нужно, и остановился. Автоматически выключился свет. Что во мне происходило дальше, я не знаю, но через два месяца в меня набились весёлые и пьяные родственники Димы и Кати. Сам Дима был в строгом чёрном костюме, а Катя в воздушном белом платье. Уже через год они ввозили в меня коляску с малышом. А года через три я стал видеть Диму с какими-то подозрительными дамами. А однажды одна из этих дам столкнулась лбом в лоб с Катей. Дама поднималась в квартиру к Диме, а Катя к себе домой. Там они и встретились. Через минуту после того, как я закрыл свои дверцы, послышались гневные крики и звон пощёчин. Не знаю, что там произошло, но Катю я в нашем доме больше не видел. Зато видел много других женщин, которые часто поднимались на этаж к Дмитрию Александровичу, как называла его одна из них. А Дмитрий Александрович всё чаще стал возвращаться с работы слегка «навеселе». Однажды он даже заснул во мне и пролежал на полу всю ночь. А через месяц в меня вбежали врачи скорой помощи. Они хотели подняться на восьмой этаж, но я так разволновался, что во мне перегорела какая-то деталь, и я застрял между этажами вместе с врачами. Приехала бригада ремонтников и починила меня, но врачи опоздали. Они лишь спустили на мне тело и уехали. Дмитрия Александровича после этого я больше никогда не видел. Да и бог с ним, я не о нём сейчас рассказываю. Представляете! После случая с застрявшими врачами, меня хотят заменить! Как же так?! Меня, получается, разберут и увезут на свалку? Неужели мне придётся смириться с тем, что меня больше не будет? Жаль, ведь я был неплохим лифтом.
Сны
…Смерть похожа на строгую учительницу, стирающую с доски жизни глупые, нелепые ошибки, совершенные тобой от невнимательности, усталости или плохо подготовленного в детстве домашнего задания.
Но даже самый строгий учитель сам не застрахован от ошибок. И когда ты пытаешься обратить на это внимание, то вызываешь на свою голову шквал негодования:
– Выйди из класса! – кричит смерть, и берет в руку тяжелую линейку. Она замахивается на тебя, и ты сжимаешься от страха. Закрыв голову ладонями и зажмурившись, ты просишь пощады.
– Я больше так не бу-у-ду-уу, – слышится сквозь рыдания твой испуганный, хныкающий голос. На дрожащих губах повисает жалобный стон: «Пожалуйста, не выгоняйте меня! Там, за дверью – слишком темно, холодно, тихо… там нет никакой жизни. Прошу вас, оставьте меня в классе…»
Видя твое раскаяние, смерть успокаивается и прощает тебя.
Тогда ты с надеждой спрашиваешь:
– А можно я останусь на «продленку»?
– Посмотрим на твое поведение, – отвечает смерть.
– Я буду вести себя хорошо! – обещаешь ты. И даже веришь в это.
И чувство счастья переполняет тебя, потому что на этот раз – ты спасен…
…Дорога – это река Стикс, не дающая порядочным гражданам переправиться на противоположенную сторону. Бешеные волны машин