привычные звенья,
И душевный нарушен покой.
Жизнью брошен непризнанный гений
И уставшей от бедствий женой.
Подработки, по клубам мотанья —
Образ жизни вполне кочевой.
И в весёлой вдруг пьесе рыданья
Зазвенят музыкальной слезой.
Но спасает маэстро стихия —
Им придуманный песенный бал:
Целый вечер звучит ностальгия
По Парижу, где он не бывал.
Как во сне, он идёт по бульварам,
Где красотки призывно поют.
Музыкант, подпевая, в ударе
Не меха рвёт, а душу свою.
Взором внутренним смотрит он жадно
На кафешек парижских уют.
То не туфельки ли парижанки
Грациозно по клавишам бьют?
Он со страстью слепой наркомана
В мелодичном витает дыму.
И парижские гнутся каштаны.
Аплодируя кроной ему.
Отзвучит аргентинское танго,
Кумпарсида. И так загрустишь!
И поверишь, что нет, не напрасно
По маэстро скучает Париж.
Призванье
Весь мир уснул.
И лишь одни – в тревоге:
Сканируют судьбу детей в ночи
Избранники, что сопричастны Богу —
Родители, учителя, врачи.
Жизнь дали
И здоровье поддержали,
Смогли по буквам жизни научить
Достойные любви и подражанья
Родители, учителя, врачи.
Оставят след горячих дней угары,
Расстроят сон вставанья по ночам.
А будет ли потомков благодарность
Родителям, учителям, врачам?
Такая жизнь —
Лишь только по призванью,
Когда душа не киснет на печи.
И держат вместе с Богом мирозданье
Родители, Учителя, Врачи!
Мудрость
Почему в изречениях мудрости – горечь?
Отчего в них, чеканных, вдруг слышится грусть?
Сколько истин рождалось в трагическом споре,
Чтобы их повторяли потом наизусть.
Как же сладкой ей быть,
Если мудрость – уроки
Чьих-то горьких ошибок,
Обидных потерь?
Как веселой ей быть,
Если в жизни жестокой
Мы не сразу находим заветную дверь?
Всем искателям истин —
И юным, и старым —
Отпускает ее без лимита казна.
Человечества мудрость – потомкам подарок,
За который заплачено в прошлом сполна.
Зависть
Однажды высочайшим приглашеньем
Отшельника ввели на царский двор.
И после небольшого угощенья
Царь начал с посвящённым разговор:
«Довольствуетесь малым – аж завидно —
Святым житьём бежите от тщеты.»
В ответ монах: «Завидно мне, Правитель, —
Довольствуешься ещё меньшим ты.
Ведь мне принадлежат дороги, горы,
Сфер музыка и света волшебство,
Есть Бог в душе, а у тебя же кроме
Единственного