заткнись! – Павел схватил бутылку вина и, перегнувшись через стол, замахнулся на Никиту.
– Вообще-то, Никита Петрович, Пашка прав – вмешалась Нина, спокойно, но твердо перехватив Пашину руку и опустив бутылку на стол. – Это мы с Кристишкой к твоим шуточкам привыкли, а его по-другому воспитывали.
– Ладно. Пашка, мир да? Успокоился? – Никита примирительно протянул ему руку. Павел без энтузиазма пожал ее, и застолье пошло своим чередом, а чтобы предотвратить ненужные разговоры, Нина поставила видео с горнолыжного курорта, где они с мужем отдыхали в феврале.
После обеда Никита включил футбол, а Нина, Кристина и Павел стали убирать со стола. Паша отнес на кухню стопку тарелок, Нина и Кристина спрятали в холодильник остатки салатов и нарезки. Нина вернулась в комнату собрать бокалы, и Павел с Кристиной на минуту остались одни.
– Паш – улыбнулась Кристина – ты на Никиту Петровича не обращай внимание. Болтает, что в башку взбредет, а так вообще он добрый.
Нда. Что же у нее дома творится, если подобные выходки ей по барабану.
После чая с тортом Паша засобирался домой, то есть к бабушке. Нина на прощание сказала:
– Паш, ты в любое время заходи. Вот хоть завтра, воскресенье же. А по будням нас с Никитой не будет, так с мамой пообщаешься…
Бабушка заждалась внучка к обеду. Едва он переступил порог, на столе уже дымилась тарелка горячего крошева – настоялось за сутки, стало еще аппетитнее. Правда, Паше еду даже видеть не хотелось после сытного застолья, но нельзя было показывать виду, а то бабушка заподозрит, где он был. Но она ничего не заметила. Вспоминала военное детство, ворчала на коммунальные службы. Павел слушал, кивал, даже умудрялся к месту вставлять реплики. Прошлась она пару раз и по тете Кате с семьей, тут Павел молчал, не заступаясь и не поддакивая. Он думал о своем.
Кристина… вот почему именно сейчас это знакомство? Знак свыше? Фу, какая чушь. Просто родственница сестры. Вообще ничего общего быть с ней не может. Только что окончила провинциальную школу, и, похоже, вуз ей в ближайшее время не светит. Но может быть, она еще совсем чистая. Конечно, насмотрелась всякого у себя дома, да и у Никиты особо ничему хорошему не научишься, но, если пересадить ее на благодатную почву, удобрять и пропалывать землю вокруг, вдруг и расправит ветви? Особого ума – интеллекта там нет, но, кажется, она добрая, открытая. Даже ярко накрашенные губы – детство, и ничего более. Нашла где-то заброшенную мамкину помаду (той, видать, особо краситься не для кого). Думает, взрослая.
Фигня. Зачем об этом.
Пухлая и мягкая, как горячий пирожок из буфета.
Паш, ну ты даешь, дружище. Через пару недель уедешь, и дело с концом.
Да, кстати Нинка приглашала еще зайти. Завтра-то не получится, с утра надо сбегать в собор, а потом обещал бабушке генеральную уборку. Может, в следующие выходные еще здесь буду. А может забегу в понедельник. Ну, пообщаюсь разок с Кристиной. Это ничего не значит.
А вообще-то…