и состоит, чтобы делать то, что захочется. Я что, должна тебе прямо сказать, чего хочу, или сам догадаешься?
Геральт, продолжая улыбаться, не ответил.
– Я даже подумать не смею, что не нравлюсь тебе, – поморщилась девушка. – Уж лучше считать, что ты просто боишься, как бы тебя не постигла судьба свободного кмета. Эх, белоголовый! У меня при себе нет ничего острого. Впрочем, проверь сам.
Она положила ему ноги на колени.
– Стяни с меня сапоги. Голенища – лучшее место для кинжала.
Босая, она встала, дернула пряжку ремня.
– Тут тоже ничего не прячу. И здесь, как видишь. Да задуй ты свою треклятую свечу.
Снаружи в темноте орал кот.
– Ренфри?
– Что?
– Это батист?
– Конечно, черт побери. Княжна я или нет? В конце-то концов?
– Папа, – монотонно тянула Марилька, – когда мы пойдем на ярмарку? На ярмарку, папа!
– Тихо ты, Марилька, – буркнул Кальдемейн, вытирая тарелку хлебом. – Так что говоришь, Геральт? Она выматывается из городка?
– Да.
– Ну, не думал, что так гладко пойдет. С этим своим пергаментом да с печатью Аудоена она приперла меня к стенке. Я прикидывался героем, но, по правде говоря, хрен что мог им сделать.
– Даже если б они в открытую нарушили закон? Устроили шум, драку?
– Понимаешь, Геральт, Аудоен страшно раздражительный король, посылает на эшафот за любую мелочь. У меня жена, дочка, мне нравится моя должность. Не приходится думать, где утром достать жиру для каши. Одним словом, хорошо, что они уезжают. А как это, собственно, получилось?
– Папа, хочу на ярмарку.
– Либуше! Забери ты Марильку! Да, Геральт, не думал я. Расспрашивал Сотника, трактирщика из «Золотого Двора», о новиградской компании. Та еще шайка. Некоторых узнали.
– Да?
– Тот, со шрамом на морде, Ногорн, бывший приближенный Абергарда из так называемой ангренской вольницы. Слышал о такой вольнице? Ясно, кто не слышал. Тот, которого кличут Десяткой, тоже там был. И даже если не был, думаю, его прозвище пошло не от десяти добрых дел. Чернявый полуэльф Киврил – разбойник и профессиональный убийца. Вроде имеет какое-то отношение к резне в Тридаме.
– Где-где?
– В Тридаме. Не слышал? Об этом много было шуму. Три… Ну да, три года назад, потому как Марильке тогда было два годка. Барон из Тридама держал в яме каких-то разбойников. Их дружки, среди них, кажется, и полукровка Киврил, захватили паром на реке, полный пилигримов, а дело было во время Праздника Нис. Послали барону требование: мол, освободи всех. Барон, дело ясное, отказал, и тогда они принялись убивать паломников по очереди, одного за другим. Пока барон не смягчился и не выпустил их дружков из ямы, они спустили по течению больше десятка. Барону за это грозило изгнание, а то и топор: одни заимели на него зуб за то, что он уступил, только когда прикончили стольких, другие подняли шум, что-де очень скверно поступил, что, мол, это был прен… прецендент, или как его там, что, дескать, надо было перестрелять всех там из арбалетов вместе с заложниками или штурмом взять на