отличных лекарей, то и из девчонки с сильным даром что-то толковое сотворят. И тогда домой можно будет вернуться во всеоружии. С достойным мужем, а не мерзким пауком в качестве такового.
– Надо придумать, как испортить ритуал, чтобы привязка его не засчитала. Или будет достаточно того, что я в его силу не поверю?
Томия задумалась и даже почти перестала слышать мерзкое хоровое пение.
Бежать до свадьбы было нельзя, тогда паук станет мстить Латьялле. И пусть она говорит, что ничего страшного в любом случае не случиться, быть причиной вреда, причиненного спасительнице, нехорошо. И бесчестно, да и просто не хочется. Потому что Латьялла настоящее сокровище. И Томия была бы счастлива, если бы она на самом деле была ей старшей сестрой, а не называла себя таковой в шутку.
– Надо придумать… жреца этой Радуги напоить чем-то что ли? Чтобы слова путал? Интересная мысль.
Глава 7
Охотник на ежей
Идти по карте оказалось вовсе не так легко и весело, как казалось. Тропы постоянно сворачивали, куда не нужно и в сторону болота особо не стремились. Светлый лес, через который спокойно могла промаршировать армия, даже почти не ломая строй, неожиданно сменялся на заросли. Их приходилось или обходить, иди продираться через них, таща за собой лошадь, которой туда не хотелось. Иногда лошадь приходилось толкать, а она дико вращала глазами и косилась на чем-то ей не понравившийся куст. Дважды студентусы вообще выходили к оврагам, в которые и без престарелой скотины спускаться бы не рискнули. Но апофеозом этого идиотизма стало поваленное дерево. Очень удачно поваленное: с одной стороны совсем уж непроходимые заросли, с другой – широко разлившийся ручей, из которого загадочно торчали ветки, корни, камни, предлагая рискнуть и переломать ноги, как свои, так и лошадиные.
– Может эту тварь проще на руках перенести? – спросил запарившийся Ленц, сдувая челку.
Лошадь мелко перебрала ногами и пыталась пятиться от поросшего красно-желтым лишайником и ярко-зеленым мхом бревна, преградившего путь. И было это бревно даже не особо впечатляющее толщиной, еще и в землю вросло. Парни, пытаясь приободрить тупую и пугливую скотину, несколько раз его переступали туда-сюда, пачкая штаны и сдирая мох. А лошадь уперлась, как осел, и ни в какую. Еще и башкой мотала, если ее пытались тащить. А толкавшего Ленца чуть не лягнула.
– По-моему, проще дерево разрубить, – устало сказал Шелест. – Ну, или разбить. Жечь, наверное, все-таки не стоит. Еще пожар устроим.
Парни переглянулись, еще немного подергали лошадь за повод, а потом решили все-таки ломать. По очереди, не забывая держать тупую скотину.
Первым к бревну пошел Ленц, которого лошадь, по его словам, достала больше, чем все няньки сиротинца скопом. Он повел плечами, стараясь их расслабить, задумчиво замер, а потом картинно щелкнул пальцами, разворачивая комок силы, направленный в таинственные глубины бревна. Результат превзошел все ожидания.
Дерево оказалось трухлявым, и в воздух взвилась коричневая пыль, вперемешку