Верунчик, ой, Ник, – улыбнулась я. – Я тебя представила такой вот крутой коммунисткой – директрисой завода. Идёшь в кирзовых сапогах, кожанке, на голове – косынка красная, руками машешь, о досрочном выполнении пятилетнего плана мечтаешь. Может, ты в прошлой жизни и вправду директором этого завода была?
Ника удивленно посмотрела на подругу.
– А это идея, молодец, Мышка! Я на открытие галереи так и оденусь, как директор фабрики! Волосы уложу в пучок а-ля Фурцева, прямая юбка ниже колена, туфли на маленьком толстом каблуке, пиджак, сиськи повыше, на веки – голубые тени, – Ника остановилась, посмотрела поверх моей головы и задумчиво продолжила: – Так, на грани, очень тонко и секси… ещё чуть-чуть – и клоунесса получилась бы, а я могу сделать образ неотразимым. А! Ещё папку в руках, красную, и грамоты соцтруда вручать на входе буду! – засмеялась она и уверенно рванула вперёд, ловко перепрыгивая через мутные лужи.
Ника ещё долго водила меня по грязным опустевшим помещениям, в подробностях рассказывая о своём проекте. Я только диву давалась, как будущая хозяйка этих бетонных стен бодро бегает на своих лабутенах, а я сама с трудом успевала за ней в мокасинах из нежной телячьей кожи.
– Ник, мне ехать надо, – я посмотрела на часы. – Няня Славика отпросилась пораньше уйти, и я ей пообещала.
Я устало посмотрела на совершенно бодрую подругу.
Ника резко остановилась, смерила меня скептическим взглядом:
– Позвони ей, пусть задержится.
– Нет, Никусик, – умоляла я, – не могу, она за неделю предупредила. И я Славику обещала вечером с ним быть, он ждёт.
– Хорошо, – нехотя согласилась Ника. Она была крёстной матерью Славика и очень его любила. Я иногда думала, что мой сын – единственный человек, которого Ника искренне любит, не используя его в своих интересах, как поступает со всеми на своём пути.
– Ладно, зануда, сейчас поедешь, – Ника посмотрела на меня долгим и глубоким взглядом, словно о чём-то размышляя, потом махнула рукой, резко развернулась на каблуках и широким, уверенным шагом двинулась к своей машине. Не говоря ни слова, нажала кнопку зажигания и уже готова была тронуться, не попрощавшись. Видно было, что она испытывает огромное раздражение, словно её прервали на важном моменте.
– Ник, ты умница! Я очень рада за тебя! – крикнула я. И вдруг испытала вину за то, что Ника уезжает в раздражении. Но ещё большую досаду – от самой себя, что опять повелась на манипуляции старой подруги.
– Да, я – молодец, – вдруг промурлыкала Ника. – Теперь в глянце под моими фото не будет стоять эта пошлая надпись «Светская львица». Я теперь галерист Ника Нарышкина!
***
Я в изнеможении упала на заднее сиденье своей машины. Денис сочувственно посмотрел на меня. Он давно заметил, что после общения с яркой, шумной, ослепительной Никой я становилась измученной и опустошённой. При всей своей недалекости парень не переставал удивляться, что может связывать нас – двух абсолютно непохожих друг на друга людей.
Ника Нарышкина была личностью очень известной и, как многие догадывались,