вам из свеженинки сготовила. Женя вчера куропатку принёс, из неё.
– Да? – Харлампий приподнялся, потянул носом. – Наваристый, ничего не скажешь.
– Пока горячий – полезнее. – Вера поставила миску на край стола. – Сейчас и чайку сбегаю принесу.
– Спасибо тебе. – Харлампий, таясь от Женьки, придержал её руку в своей. – Хлопотунья ты, молодец, благодарствую.
– Ой да чо, кака-така хлопотунья. Я и себе в радость.
Радостная, с растерянной улыбкой, она прошла к выходу, гибко выскользнула из палатки. Харлампий осторожно поставил миску на колени, зачерпнул ложкой.
– Что, небось головы с похмелья раскалываются? – с укоризной спросил он, старательно прожевывая хлеб.
– Клёпки подогнаны прочно, Харлампий Адамыч, да и выпили в меру, – ножиком нащипывая лучину, отозвался Женька. – В полгода бутылку – эка! Слону дробина.
– Нашли время веселиться! – укорил начальник. – Тут впору волком выть…
– А кого нам бояться! – Женька сердито дунул в печь и попятился, отмахиваясь от пыхнувшей оттуда золы.
– Вот выздоровею, я за тебя возьмусь, – пригрозил Харлампий. – Гошку копируешь, подражаешь во всём, а тёмные пятна в его биографии не учитываешь. Так жить безоглядно нельзя! – Он взмахнул ложкой. – Ты без пяти минут инженер! Подчинёнными единицами руководить придётся, а кого в себе воспитываешь? Смотри, дошутишь. Напишу в институт соответствующую характеристику.
Что-то сильно толкнулось в палатку, и брезент входа отдёрнулся в сторону. Цепляясь стволом тозовки за полог, вошел Гошка.
– Давай очки, – потребовал он. – Глаза не терпят.
Женька покорно вынул из кармана очки, стал протирать стёкла. Харлампий слил остатки бульона в ложку, спросил:
– Уверен, что найдёшь канавы?
Гошка кивнул, взял у Женьки очки, попросил:
– Ступени новые нарежь, а то шею свернуть можно.
В палатку снова вкатилась Вера и, прижимая чайник к груди, заплакала.
– Что там? – крикнул Харлампий. – Опять что?
– Обзывают всяко! – в голос начала Вера. – Продукты берут без спроса!
– Вот оно-о, началось, – упавшим голосом протянул Харлампий. – Гошенька, глянь сходи. Если пойдут – препятствуй! Но аккуратней, чего доброго прибьют.
Гошка поднял с земли повариху, выскочил вон. У кухни, глядя на итээровскую палатку, гурьбой стояли канавщики. Он надел очки, подошел к ним.
– Не дело задумали, братва.
– Дело! – Васька потряс банкой тушёнки. – Вона снова тучи заходят, где ж он прилетит к обеду, вертолёт ваш? А это… – Он подбросил на ладони банку. – Харч на дорогу. Имеем право взять? Имеем.
В руках у рабочих по одной – по две банки.
– Но не таким же образом. – Гошка пнул сапогом пустой ящик. – Это же разбой.
– Ты вот что, – шаря глазами по лицу Гошки, задохнулся от злости Хохлов. – Ты нами не командуй, ты поварихе скомандуй продукты выдать по-хорошему, чтоб разбоя не выходило!
– Побольше сухарей, братишечки! – завопил Васька