почему вы, ребята, называете это «сидкой», – задумчиво произнес Арчи, постигая начатки остеопатии на своей ноющей спине. – Послушай, старичок, я бы подкрепился, если у тебя найдется чем. Но конечно, не найдется, – добавил он, покоряясь судьбе. Хотя Арчи был скорее трезвенником, выпадали минуты, когда Восемнадцатая поправка[1] действовала на него угнетающе.
Д.Б. Уилер покачал головой.
– Ты немного опережаешь события, – сказал он. – Но загляни через день-другой, и, возможно, я смогу что-то для тебя сделать. – Он с предосторожностями завзятого заговорщика прошел в угол комнаты, сдвинул прислоненные к стене холсты, обнажил крепкий бочонок и обозрел его отеческим, благословляющим взглядом. – Не скрою от тебя, что в надлежащий момент он станет источником немалых радостей и света.
– Э… А! – сказал Арчи с интересом. – Домашнее варево, а?
– Сотворенное вот этими руками. Вчера я добавил изюму для ускорения. Изюм – это вещь. И кстати, об ускорении: ради всего святого, постарайся быть пунктуальнее. Сегодня мы потеряли час отличного дневного света.
– Это мне нравится! Я пришел с точностью до минуты. И болтался на лестничной площадке, дожидаясь тебя.
– Ну-ну, не важно, – нетерпеливо сказал Д.Б. Уилер, ибо душу художника всегда раздражают мелочи жизни. – Суть в том, что мы взялись за дело на час позже. Так что завтра, пожалуйста, будь здесь в семь как штык.
Вот почему на следующее утро Арчи поднимался по лестнице виновато и с трепетом: вопреки наилучшим своим намерениям он опоздал на полчаса. И испытал большое облегчение, обнаружив, что его друг также задержался в дороге. Дверь мастерской была открыта, он вошел и увидел даму зрелых лет, которая драила пол шваброй. Арчи скрылся в спальне, где облачился в свой купальный костюм. Когда он покинул спальню, уборщица уже удалилась, но Д.Б. Уилер все еще блистал своим отсутствием. Ничего не имея против такой отсрочки, Арчи уселся коротать время с утренней газетой, поскольку за завтраком успел ознакомиться только со спортивной страницей.
Ничего особенно интересного на других страницах он не обнаружил. Накануне имела место очередная афера с ценными бумагами, полиция, как сообщалось, идет по горячему следу предполагаемого Преступного Ума, вдохновителя этих финансовых операций. Рассыльный по имени Генри Бабкок арестован и с минуты на минуту начнет давать показания. Не слишком увлекательный материал для человека, который, подобно Арчи, никогда не владел ни единой ценной бумагой. С заметно большим интересом он перешел к бодрящей заметке в полстолбца, посвященной джентльмену в Миннесоте, который, по мнению Арчи, вспомнившего мистера Дэниела Брустера, с большой находчивостью и гражданским мужеством тюкнул своего тестя фамильным резаком. И только после того, как он прочел заметку дважды все с тем же тихим одобрением, ему пришло в голову, что Д.Б. Уилер слишком запаздывает. Он поглядел на часы и обнаружил, что провел в студии сорок пять минут.
Арчи потерял терпение. Хотя он и был терпеливейшим типчиком, это, решил