писала.
Сейчас же, как понял Речкин из объяснений подполковника Савинкова, дело расследуется ФСБ не только потому, что убит предположительно полковник этой службы Никитин. Причина еще и в том, что при совершении данного преступления был применен крупнокалиберный пулемет, оружие специфическое, нисколько не характерное для обычных уголовников.
На встречный вопрос Игоря Витальевича о том, почему жертвой только предположительно был полковник Никитин, ответ последовал конкретный:
– Идентифицировать тело без экспертизы невозможно. Жена полковника Никитина давно умерла, остался сын-студент, но и он опознать отца едва ли сможет. Лицо сгорело полностью, а тело сильно обожжено. Вдобавок в него угодило три крупнокалиберные пули. Вы наверняка хорошо представляете себе, что они натворили. Поэтому уверенности в том, что это полковник Никитин, нет никакой. Но у него был и, возможно, есть еще старший брат, который часто пользовался машиной полковника и даже имел от нее собственные ключи. Этот человек – крупный предприниматель, миллиардер. Он, разумеется, имеет несколько собственных автомобилей, но почему-то нравится ему ездить на «Лендкрузере» брата. Причем гоняет он всегда слишком уж излишне быстро, вероятно, пользуется тем, что номер этой машины известен ГИБДД. Инспекторы не желают влезать в какой-то скандал, предпочитают ее не останавливать. Телефоны полковника и его брата не отвечают. Личность погибшего на данный момент не установлена, как и его спутницы. Документы сильно пострадали в огне. Впрочем, в женской сумке они более-менее целы, но экспертизе предстоит с ними изрядно повозиться, чтобы что-то разобрать.
Шапка протокола была благополучно заполнена, и два подполковника приступили к основной части допроса. Старшего следователя ФСБ больше всего интересовал вопрос о том, что толкнуло офицеров пойти в лес, где стрелял пулемет и разгорался пожар.
Он просто не понимал ситуацию, о чем подполковник Речкин прямо ему и сказал:
– У вас, Максим Анатольевич, типичная психология москвича. Что бы ни случилось, но если не со мной, то это меня не касается. Я лично много раз с подобным сталкивался, с тех пор как в Москву переехал. А мы, офицеры спецназа военной разведки, по сути своей являемся спасателями, особенно в боевой обстановке. Такова уж наша психология. Именно поэтому мы пошли туда. Нас толкнула в лес наша постоянная готовность оказать помощь людям, попавшим в беду. Но сделали мы это не сразу, сперва сориентировались. Сначала слышали пулеметные очереди. Это мы по звуку определили. Сидели, обсуждали, пытались вычислить, какой пулемет стрелял – «Утес» или «Корд». Потом, когда Андрей Владимирович, то есть капитан Лукьяновский, увидел пламя в лесу, решили сходить. Нас еще жены отговаривали, говорили, что кто-то костер жжет. Но ведь они не понимают, что такое крупнокалиберный пулемет, не догадываются, что он не в каждом сарае и не на любом чердаке валяется.
– Но это же могло быть опасно, – заметил подполковник ФСБ.
– Естественно.