я уже сказала, я не все могу рассказать, так как расследование еще не завершено, полиция сейчас хватается за любой след, – она сделала паузу. – Теперь вы понимаете мои опасения?
Большую часть вечера я пересказывал Ханне свой разговор с Пайпер, но она была слишком увлечена ссорой Дилана и Кейлеба по поводу того, чья очередь играть в Айпад, чтобы слушать внимательно. Мальчики ночевали у нас раз в месяц с самого рождения, чтобы Элисон и Грег могли выдохнуть. Несколько лет назад Грег признался, что, пока мальчишки были маленькими, они никуда не ходили. Отвозили детей к нам, а сами возвращались домой спать.
– Поверить не могу, какие они уже большие. Кажется, они каждый раз вырастают еще на десяток сантиметров, – сказала Ханна. Ей безумно нравилось быть тетей.
Она следила за ребятами, а я не мог отвести взгляда от нее, даже после стольких лет завороженный сиянием ее фарфоровой кожи и рассыпанными по носу крошечными веснушками. Я протянул ноги на кофейный столик. Она уже давно перестала с этим бороться. Битва была проиграна заранее.
– Не десяток, но технически их кости растут на девять миллиметров в день, так что они и правда стали выше.
Она хлопнула меня по руке.
– Обязательно быть таким занудой?
– Разве тебе не это во мне нравится? – Я обнял ее за плечи, она прислонилась к моей груди. Я вдохнул ее запах.
Дилан склонился над Айпадом, сжимая как золотой слиток. Кейлеб пожирал его глазами.
– Дилан, теперь очередь Кейлеба, – сказал я. Элисон и Грег были очень строги, когда дело доходило до экранного времени мальчиков. Сначала мы думали, что это проявление гиперопеки, но потом сами увидели, что гаджеты творят с ними. Казалось, это наркотик, и им все время было мало. Я переключил внимание обратно на Ханну.
– Что будет с Джейни теперь? – спросила она.
– Пайпер не знает. Судя по всему, дело Джейни – ночной кошмар юриста. Она говорит, что обычно Служба по охране прав детей помещает детей во временную семью, пока не найдут им постоянный дом, но здесь все гораздо запутаннее, поскольку мать Джейни умерла, и никто не знает, кто ее отец и есть ли у нее еще родственники. Пока что они издали экстренный охранный приказ, который передает временное право опеки Службе по охране прав детей, пока они во всем не разберутся.
– Подумать только, сколько бюрократии, – проговорила Ханна, не отрывая глаз от мальчишек.
Я покачал головой.
– Я не понимаю, почему они держат в секрете смерть ее матери, – сказала Ханна.
Я понизил голос, чтобы дети не услышали.
– Она сказала, они не хотят, чтобы тот, кто напал на Бекки, знал, что она умерла. Наверное, думают, что он может как-то проявить себя, если будет думать, что она еще жива. Или хотят поймать его в ловушку.
Она нервно посмотрела на меня.
– Как ты думаешь, нам точно надо идти?
Мы планировали отвести Джейни в парк за бакалеей. Он находился в шести кварталах от больницы, и нам он нравился тем, что он маленький и уединенный. Я поговорил с психологом Джейни, спросил, не слишком ли