и дверей они остановились.
– Тихо, – сказал Денис. – Вход с обратной стороны, там справа на стене маленькое окошко. Если он там, значит, повезло, если нет, значит, с деньгами простись.
Ларин обошел справа, поглядывая себе под ноги. Черная утоптанная земля с клочками пожухлой прошлогодней травы была усеяна битым бутылочным стеклом, пробками, окурками и шприцами. Отчетливо воняло экскрементами. Домик на отшибе напоминал место сходки любителей выпить и уколоться, да и внешние признаки говорили об этом.
Ларин попытался совладать с участившимся сердцебиением, но не смог. Сзади почти впритык шел Скоков, он ощущал его частое дыхание на затылке.
Окошко располагалось на уровне пояса. Оно выглядело совсем маленьким, как будто вынули два кирпича, но для того, чтобы контролировать изнутри, что творится вокруг, – вполне достаточно.
Ларин заглянул вовнутрь.
Сначала он ничего не заметил – в подстанции стояла темень. Потом увидел светлое пятно дверного проема, от которого световой поток прямоугольником падал на дощатый пол, различил стену, такую же изрисованную, как и снаружи, впритык к ней покоился массивный диван без ножек, стоящий на кирпичах, вероятно, тех самых, что вынули из стены. Над диваном висела большая политическая карта мира, Ларин даже увидел полукруг из четырех букв «СССР».
Под картой, взгромоздясь на диван с ногами, полулежал невероятно худой, лысый парень. Одна его рука чем-то была перемотана, другой он держал шприц на изготовку. Голова и остальные части его тела хаотично подергивались, вздрагивали, причем одновременно, как будто через него короткими импульсами пропускали электрический ток. Возле ног лежала приоткрытая серая сумка – Ларин не мог поклясться, но ему показалось, что сверху торчит пачка денег.
Все его существо наполнилось жгучей, беспредельной ненавистью. Какой-то урод изо дня в день промышляет грабежом, срывая сумки у нерасторопных граждан, а никому дела нет. Если бы не Скоков…
– Он там, – сквозь зубы сказал Ларин. – И сумка, кажется, тоже.
Скоков кивнул.
– Ну а где ему быть. Он тут живет, можно сказать. Пойдем заберем сумку, и дело с концом. Только без рукоприкладства.
– Я просто заберу свои деньги, – сказал Ларин.
– Да, ты просто заберешь деньги. – Скоков глянул в отверстие в стене вслед за Лариным. – Да он обдолбанный уже. Смотри аккуратнее, если герыч еще не подействовал, он может быть агрессив…
Но Ларин ничего не слышал. Широким шагом он направился к другой стороне подстанции, на ходу размышляя, что будет делать. Конечно, бить не стоит, да и сможет ли? Последний раз он дрался в армии двадцать лет назад. Но если придется…
Он вошел в дверь, она открывалась вовнутрь – хлипкая конструкция из ДСП, с выдранным наполовину куском фанеры, торчащими гвоздями и ручкой, обмотанной черной липкой изолентой.
Дверца хлопнула по стене.
Парень на диване резко обернулся. Шприц выпал из руки, на лице застыла удивленная гримаса.
– Какого хрена? – пробормотал