когда их не оказалось рядом. Нет, Зоуи все-таки не понимала, как могла бы туда поместиться. Разве что отстегнуть один из лотков?.. Но опять же, что это ей даст?
Ничего.
Она находилась здесь для единственной цели – постирать одежду и вернуть ее. Чтобы люди надели, испачкали, отправили ее по желобу и чтобы все повторилось заново.
Зоуи услышала протяжный скрип и с удивлением взглянула на собственные руки, скрутившие воротник униформы так сильно, что тот начал лопаться по швам. Она отпустила воротник, разглядывая обескровленные дрожавшие пальцы.
– Ты любишь птичек, Лили? – спросила она очень тихо. Взглянув на камеру, Зоуи убедилась, что находится вне поля зрения. Это было единственное место помимо комнаты и туалетов, где можно спрятаться от посторонних глаз.
– Тичек? – переспросила Лили.
– Да, птичек. Тебе нравится, как они летают? Какие они… – Зоуи запнулась, – свободные?
Ну вот, она произнесла это. «Свободные». Каким же волшебным было это слово, какой необыкновенный привкус на языке оно оставляло…
– Бодные? – повторила Лили, продолжая складывать рубашку. Ее края она соединила криво, и нужно было складывать заново. Зоуи вырвала из ее рук рубашку и, схватив Лили за запястья, начала размахивать ими вверх и вниз. Глаза Лили, потеряв фокус и слегка скосившись, расширились от неожиданности и страха.
– Разве ты не хочешь стать птицей, Лили? Разве не хочешь промчаться над стеной и улететь отсюда подальше? Туда, где они не смогут указывать нам, что делать? Где они не смогут бросить нас в карцер?
Нижняя губа Лили задрожала, а из ее глаз брызнули слезы. «Ой», – всхлипнула она, рыдая, и Зоуи увидела, как сильно сжала ее запястья. Слишком сильно.
Она отпустила их, и Лили отшатнулась, продолжая громко плакать. Маленькие плечи ее тряслись от рыданий. Зоуи обмякла и оперлась на складной стол позади. Потом медленно протянула руку Лили, чтобы аккуратно обнять ее.
– Мне очень жаль, Лили. Прости меня.
– Ой-ой-ой, – продолжала всхлипывать Лили, – ой, Зи.
– Я знаю, прости меня. Тсс, тише… прости, – она начала поглаживать Лили по волосам и закрыла ее глаза.
Час спустя раздался сигнал, и девушки вышли из прачечной. Глаза Лили были все еще красные, но уже сухие, и Зоуи знала, что Стивен не заметит. Саймон разблокировал дверь позади охранника, и они вышли.
От свежего воздуха Зоуи, как это всегда случалось, почувствовала прилив восторга. Ветер опьянял ее, голова становилась легкой, и Зоуи принималась мечтать о том, как уносится за пределы стен. На безупречном синем небе не было ни единого облачка, и глаза начинали болеть, если Зоуи смотрела на него слишком долго. Извечный ветер над стеной завывал как обычно. Его монотонный гул, похожий на звук из пустой бутылки, когда в нее дуешь, редко менял свою тональность. Она, и Мика, и даже Ли нередко обсуждали – где же находится ОУИ, если ветра здесь непрерывны? «В горах, – сказала однажды Зоуи Мике. –