пивом и хором нахваливали. И бог с ним – с хлебушком. Так хорошо. Всё-таки осталось ещё в друзьях что-то такое-эдакое, что было невозможно перешибить и вытравить никакими перемещениями по времени. Никакой, даже самой экологически чистой пищей. Ностальгия по привычной еде неистребима. Правда, варил «Сибирские пельмени» не хозяин квартиры, а его тесть.
Николая сразу по возвращении с огромным синяком в области сердца вновь одели в нательную рубаху монаха и заставили лежать, но вскоре больному это прискучило. Хоть и ушибленная грудь побаливала, но молодое сердце уверенно билось и просило движения, жизни. Не привык Николай возлегать и изображать из себя больного. Скрепя сердце тесть разрешил зятю встать с постели.
– А ты, Николай, понял, как вновь оказался в своей квартире? – дожёвывая пельмень, не очень внятно спросил Андрей Яковлевич. – Тебе удалось переместиться из больницы прямо домой. Мы с Лёшкой вначале грешным делом подумали, что ты таким макаром из магазина вернулся, но смотрим – мать честная, лезешь из больничной палаты с огромным синяком на груди, да ещё и в чём мать родила! Мы вообще с Лёхой вначале подумали чёрт знает что!
– Когда я удирал из больницы, то постарался представить себе свою квартиру, и мне снова удалось попасть туда, куда я хочу. Но необходимо провести ещё эксперименты, и чтобы точка выхода была не моя квартира! – спешно окуная в масло очередной горячий пельмень и побыстрее засовывая его в рот, так же невнятно произнёс Николай.
От пива отказался. Его друзья, узнав, как он сходил за хлебушком, предлагали ему ещё полежать, но получили уверения, что он чувствует себя прекрасно – как только что родился. Конечно, Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич сомневались в правдивости этих слов, но спорить с Николаем не стали. А тот как ни в чём не бывало продолжал объяснять:
– Пришёл в себя уже в больнице. Было очень больно и в то же самое время очень хотелось попасть домой. Когда стало получше и остался в палате один, сосредоточился на своей квартире, и у меня снова получилось перейти к себе домой. Только я заметил, что когда перемещаешься в какое-то конкретное место, то процесс перехода происходит несколько медленнее, чем при случайном перемещении.
– Что-то как-то странно всё это выглядит. Раньше эта штуковина куда хотела – туда нас и перемещала, а теперь прямо по заказу! Мне помнится, что ты из Англии от своего алхимика в нагрузку к золотому грецкому ореху привёз ещё и золотую изюминку. Этот маг-самоучка вместе с наследством завещал тебе, что ты при желании сможешь после получения изюминки с ним увидеться и пообщаться. Меня вот интересует: почему твой маг-алхимик был уверен, что при желании ты сможешь с ним вновь встретиться? – спросил Алексей Никифорович, отложил вилку на пустую тарелку и задумчиво посмотрел на Николая. – Может, как раз в этой изюминке и заложен механизм точного межвременного перемещения?
– Я как-то за делами Петра Алексеевича вообще забыл про изюминку. Пока по Европе колесили, то одно, то другое дело подворачивалось. Только