покачивая коком.
– Дочь сатаны, исчадье ада, – нарочито громко шипит ей в ухо мой дядька Коля. Этот придурок все еще надеется на бабкино наследство. – Говорили тебе, Марина, делай аборт. Не растут от осины апельсины. Слыхали, что ее девка бабулю чуть не прирезала? – это уже в ухо соседке, жирной тетке с пошлой черной вуалькой на крашеной рыжей башке. – Покойная мамочка мне рассказывала, что дьяволенок приставил ей нож к горлу и говорит с ухмылкой: «Все, бабуля, конец тебе пришел». Представляете?
– Ужас-ужас! – трясет вуалькой тетка, с опаской косясь в мою сторону.
Ну что с ним сделаешь, с дядей Колей?
После похорон я пристала к Мамзели как репей. Мне было важно понять, что происходит вокруг и почему я все время оказываюсь в дураках.
– Элоиза, доченька, надо уметь прощать. Твоя бабушка была глубоко несчастный человек. Она очень меня любила, а я ее предала. В жизни, доченька, надо уметь терпеть. Такая у нас судьба.
– У кого это, у нас?
– У нас, женщин. Только терпение поможет тебе в этой жизни. Пока ты маленькая, все хорошо. Но в жизни предстоит немало испытаний, детка.
– Ты с ума сошла! Как можно терпеть ТАКОЕ? А если бы она зажала мою голову в комоде и давила бы, пока не треснет череп, ты бы тоже терпела?
И знаете, что она сделала? Снова закурила свою дурацкую вонючую мятную сигарету. Молчала, глядя в окно, курила и кашляла. Это был самый ужасный ответ в мире. Лучше бы она несла любую чушь про то, как она принесла бы гранатомет и размазала бабку по стенке. Да так, чтобы ее мозги еще долго висели на обсиженном мухами потолке. Но Мамзель в ответ только пускала кольца дыма. И так у нас было всегда. Ненавижу ее за это. Я до сих пор не понимаю, каким образом моя мать – дочь Райки, а я – дочь своей Мамзели. «Кукушка кукушонку купила капюшон». Зачем птица это сделала, кто-нибудь задумывался? Чтобы никто не видел, что кукушонок – вылитый какаду, ну или, там, фазан. Бабка вот вороной оказалась. А мы с Мамзелью даже внешне разные. Мамзель – хрупкая блондинка, а-ля Барби. У нее длинные кудрявые волосы и голубые глаза. Ей больше всего идет, когда она не делает никаких причесок и не красится, но она обожает заниматься собой. Может часами торчать у зеркала и намазывать слоями косметику, будто масло на бутерброд. У меня волосы темные и прямые, а глаза серые. Я ношу челку до глаз и отрезаю волосы до плеч, а иногда и короче, чтобы пореже причесываться. Мне нравится, что я похожа на Матильду из «Леона-киллера», такая же худая и злая. «Бородатое» такое кино, но очень клевое. Часто в гимназии я тоже мечтала явиться к директрисе с коробкой из-под пиццы, начиненной взрывчаткой. Но все по порядку. Все же бабка Райка далеко не самое страшное, что случалось со мной в жизни. Хорошо, что потом Лео научил меня никого не бояться и бить первой (уж прости, придется про тебя немного тоже рассказать). Он был реальный чел, мой отчим. В отличие от Мамзели никогда не ныл про терпение, а вместо этого учил меня действовать. Его звали Леопольд, как дурацкого мультяшного