стало трудно. Расслабившись, сирота почувствовал себя немного лучше и даже почти задремал, когда один всадник из авангарда радостно сообщил:
– Усадьба, сэр Ровэго! Сэр Кушегар…
Фэт кое-как повернул голову, чтобы полюбоваться на достославный особнячок дворянской парочки. Увиденное заставило его изумленно открыть рот.
Посреди поляны стояла обычная бревенчатая изба, отличавшаяся от его собственной только наличием второго яруса. Шторки на окнах – в ромашку, ставни – болотно-зеленые, крыльцо – из старых полусгнивших досок. Дверь на пудовом амбарном замке, без прикрас.
Да если это усадьба, то у Фэта в деревне каждый второй – дворянин!
Комод и Щегол, впрочем, ничуть не смущались такого жилища. Спрыгнув с коней, они передали уздцы слугам.
– Сгрузите этого и отнесите в дом, на лавку! – велел Ровэго, сладко зевнув.
Четверо подневольных тут же ухватили Фэта и поволокли его в обиталище разбойных дворян. Герой не сопротивлялся, только изредка лязгал самодельным доспехом, если несли слишком грубо.
Лавка оказалась на редкость твердой, да и несуразные доспехи больно врезались в кожу даже через одежду. Фэт еле упросил носильщиков снять надоевшие жестяные бляхи, после чего, наверное в благодарность, ловко ударил головой одного из них. Оставшиеся трое все же сироту утихомирили и, подхватив сраженного товарища, потащили его наружу. От удара в лоб парень потерял сознание, и его товарищи резонно решили, что «на воздухе быстрее отойдет».
Связанный герой остался в одиночестве. Мало что неудобно, так еще и скучно… От нечего делать, Фэт стал озираться вокруг, изучать дворянские хоромы. А посмотреть было на что…
По стенам висели головы медведей, оленей, лосей, а над самой дверью нашлось место даже маленькому белому зайчонку. Рядом с косым находилась табличка: «Заяц, бешеный, безмозглый. Убили еле-еле». Фэт усмехнулся (если даже грызуны дворян пугают, понятно, что это за «дворяне»!) и пошел взглядом дальше.
Под остальными трофеями тоже блестели ные таблички, но текст сирота разобрать, как ни старался, не смог. И дело не в том, что Фэт плохо учился грамоте у старика Мухомора – нет, чтением он владел изрядно. Только вот зрения орлиного ему никто преподать не сумел, а шрифт на табличках был, кроме того, что мелкий, так еще и готический – с закорючками и плетением.
У противоположной лавке стены высился дубовый стол о трех ножках. Фэт так и не понял, сломали четвертую ненароком или все изначально было так задумано. У стола стояли три стула: один – тонконогий, с гнутой спинкой – наверное, Щегла, второй – грубый и громоздкий – Комода. А третий – самый обычный табурет – видимо, для гостей. Может, и для таких, как Фэт, – нежданных.
Связанные члены уже порядком затекли, и сирота тихо пробурчал под нос что-то не очень лестное в адрес негостеприимных хозяев. Словно по заказу дверь отворилась, и в избу вошли Щегол, Комод и тот самый, Варт, на лошади которого довелось ехать Фэту.
– О! Лежит! – ухмыльнулся Ровэго, вешая шляпу на вешалку у двери.
– Вот лодырь! – Кушегар затеплил