послемельбурнской Олимпиаде.
Качалин поставил на финал в нападение целиком спартаковский состав. Иванову и нельзя было играть с таким коленом, а Стрельцову объяснили тренерское решение тем, что он много воды пьет в Австралии и вообще подустал.
Для пользы дела лучше будет, если сыграет свежий Симонян.
В финале победили со скрипом, притом что выглядели да и были сильнее «югов». Но обязанность выиграть лишила футболистов изобретательности.
Двигались тем не менее хорошо. Пресловутые «горящие глаза» вселяли в тренера и друг в друга уверенность.
Единственный забитый гол оказался в статистическом отношении курьезным.
Закрученный Исаевым мяч пересек линию ворот, однако очень грамотно завершавший атаку с фланга Анатолий Ильин для порядка забежал за мячом внутрь ворот и прикоснулся к нему лбом (как сказали бы в наши дни: «контрольный выстрел»).
У Ильина, говоря по-современному, был имидж игрока, забивающего решающие мячи, – это он ведь, напомню, забил третий мяч немцам в Москве.
Спартаковский край и в дальнейшем забивал важнейшие голы.
Ему охотно приписали гол югославам, разрекламировав его как «золотой».
Про телетрансляцию из Австралии на Советский Союз тогда и не заикались. Но существует кинохроника, где эпизод с забитым и добитым мячом зафиксирован. Информационный курьез, однако, никак не повлиял на приятельство двух великолепных футболистов.
Они и на банкет в честь сорокалетия победы в Кубке Европы пришли вместе.
По правилам Олимпиад не только замены запрещались, но и медалей отчеканили ровно одиннадцать – и тот, кто в финале на поле не выходил, оставался без золотой награды. Сразу же после вручения произошла красивая сцена, многократно описанная журналистами (я, например, слышал о ней от Стрельцова, Симоняна и доктора Белаковского).
Симонян не тот человек, чтобы принять медаль, не заслуженную им стопроцентно. И после награждения, вернувшись в раздевалку, он сразу же протянул ее Стрельцову: «Она твоя, Эдик».
Эдик, может быть, не совсем тактично, но со всей чистосердечностью, сделал протестующий жест, заметив, что Никите Павловичу – тридцать лет, а ему, Стрельцову, – девятнадцать.
И он свою медаль получить еще успеет.
Происшедшее настолько в характере того и другого, что мне этот эпизод после награждения и неудобно пересказывать как нечто из ряда вон выходящее.
Олимпиад в жизни Стрельцова, однако, больше не случилось. Золотую медаль – за победу во внутреннем чемпионате – он еще получит девять лет спустя.
Но за успех в Мельбурне его не обнесли наградами.
Он получил орден «Знак Почета» («трудовика» ему, учитывая молодость и уже замеченную легкомысленность в поведении, наверное, дать побоялись; орден Трудового Красного Знамени получил Лев Яшин, а орден Ленина – капитан команды Игорь Нетто). Ему и Кузьме присвоили звания заслуженных мастеров спорта.
Кто бы из недоброжелателей, считавших присвоение преждевременным, предположил