я часто вспоминаю,
Такое ведь забыть нельзя.
Вернусь я снова в лес, к той клуне,
Когда увидел автомат.
Тот немец щелкал всё затвором,
«Мне Марьи сообщить. Но, как?»
Пока я думал, немец вышел,
Ушёл из клуни, но куда?
Шагов его уже не слышу,
Переживал за Марью я.
Боялся и пошевелиться,
Не мог придумать ничего,
А в голове беда крутилась,
Тревожней было от того.
Стал тихо я ретироваться.
«Мне надо делать, что-нибудь,
А может мне лежать остаться?
Мне б только немца не спугнуть».
Я не большим тогда был ростом,
Одиннадцатый шёл мне год,
Из – за войны, стал быстро взрослым,
От всех моих, скажу, невзгод.
С укрытия полез, как мышка,
И меж кустами прошмыгнул,
Меня едва ли было слышно,
Ничем я немца не спугнул.
Его увидел я у дома,
(Стоял, заглядывал в окно).
Притих в кустах я, было, снова,
И думал только лишь своё.
«Предупредить мне как же, Марью?
Какой мне ей подать сигнал?
Кричать? – естественно не стану».-
Как сообщить ей? – Я не знал.
Вокруг всей хаты, покрутившись,
Фриц в клуню двинулся опять,
И плотно на засов, закрывшись…
Остался я в кустах, лежать.
Опять я думал: «Лезть обратно?
Сквозь щель за немцем наблюдать?
Нет, я обратно не полезу,
Мне Марью надобно встречать».
Пополз на четвереньках к дому,
С обратной стороны двери,
Я полз, не поднимая попы,
«Мария будет здесь идти».
В кустах изъерзался, у дома
Хотелось на ноги мне встать,
Не видел полного обзора,
Чтоб Марью мне не прозевать.
Поднялся я на четвереньки,
Готовясь на ноги тут встать,
Как, от увиденного, вскоре,
Мне захотелось мертвым стать.
Картина не для слабонервных,
Я, было, не лишился чувств,
Увидев, средь кустов, во-первых:
С десяток немце – вам клянусь!
Ну, не десяток – пять, уж точно!
Шли, врассыпную, на меня,
Зарылся в землю я, сколь можно,
Фашист пса сдерживал едва.
Вы не поверите, но странно,
От смерти спас меня наш фриц,
Из клуни выскочил тот рьяно,
«Найн!» – закричал и рухнул ниц.
Успел одеть свою он форму,
(В порядок Марья привела).
Чуть было не отдал я душу,
Собака на него пошла.
Его подняли немцы, тут же,
Крутились все вокруг него,
Мороз прошелся мне, по коже,
Увидев Марьино чело.
Она из леса возвращалась,
«На немцев, как не набрела?»
От них она и не скрывалась,
Напротив, быстро к дому шла.
Увидели фашисты Марью,
Иван кричал хоть им всем: «Найн!»
А те уже в неё