Нисколько не стыдясь своей наготы, он зачарованно смотрел на нее, и Мона первая сделал шаг навстречу. Еще вчера она видела его тело изуродованным, истекающим кровью, а сегодня с наслаждением проводила ладошками по гладкой, упругой коже, любуясь рельефом твердых мышц.
От ее прикосновений Джастина сотрясала непроизвольная дрожь, но он ни разу не попытался отстраниться. Вспыхнувшее желание полностью заслонило собой тьму, и спустя короткое время Хартли перестал переживать по поводу своей неискушенности. Его невольные стоны и вскрики возбуждали гораздо сильнее, чем ласки многоопытного любовника, а пробудившаяся после долгой спячки чувственность оказалась для Моны настоящей сладкой ловушкой.
Джастин целовал ее все жарче, все смелее, все требовательнее, и незаметно для себя волшебница утратила контроль не только над чувствами, но и над магией. Впервые в жизни она забыла о своей сокрушительной силе, отбросила осторожность, как ненужную вещь.
В огне их страсти сгорели демоны, испарились темные заклинания, но поглощенные друг другом любовники не замечали ничего. Только в момент, когда тело Джастина выгнулось в финальной судороге, разрывая тесное кольцо ее объятий, Мона, наконец, вспомнила об опасности…
Капитан Хартли проснулся в полной боевой готовности. Не то чтобы он не просыпался так каждое утро, но за годы вдовства настолько привык игнорировать потребности своего тела, что они давно жили, не мешая друг другу. Он сам по себе, потребности сами по себе. Но сегодня к нему прижималось нежное, благоуханное женское тело, и пушистые волосы щекотали подбородок. Волшебница крепко спала, закинув на него ногу, ее голова покоилась на его плече. У Джастина онемела рука, но он продолжал неподвижно лежать с закрытыми глазами, чувствуя себя одновременно великим и ничтожным.
Он пережил лучшую ночь в своей жизни, но ясно, как день, сознавал, что она будет единственной. За какой-то десяток дней он успел побывать на самом дне преисподней, а потом неожиданно вознестись на небеса. Эта прекрасная, загадочная, непредсказуемая женщина, которая сейчас сонно дышала ему в шею, не только спасла, но и навсегда изменила его жизнь. От ее теплой тяжести в теле Джастина напрягался каждый мускул, в жилах неумолимо вскипала кровь и он понял, что пора немедленно покинуть постель.
Осторожно высвободившись из сладостного плена, он встал коленями на пол и вознес короткую благодарственную молитву. Больше всего на свете ему сейчас хотелось вернуться на смятые простыни, с головой окунуться в новую любовную схватку и еще хоть день, хоть час не думать о неизбежном расставании. Но обещанная ночь прошла. Капитану пришло время вернуться к месту службы, а волшебнице – покинуть его навсегда.
Мона… Она все еще крепко спала, сморенная глубокой усталостью, и он знал, что будить ее сейчас нельзя ни в коем случае. Что же теперь с ним будет? Из одной гибельной зависимости он без перехода попал в другую, и избавления от нее в природе не существовало. Хартли напомнил себе, что в их договор входило только исцеление, любовь там не значилась, но грудь распирало,