от этих слов и якоря. В Киев он ехал с одной загадкой, а домой в Ирпень возвращался с другой. Точнее, с той же загадкой, но теперь уже более конкретной и поэтому более интересной и захватывающей.
Открыв калитку, Игорь сразу отправился за дом, к хозблоку.
Степан сидел на табуреточке прямо под стенкой. Сидел и читал книжку.
– Что читаем? – поинтересовался Игорь.
– Да так, про войну, – ответил Степан, поднимаясь на ноги.
Книгу он закрыл и опустил на табуретку обложкой вниз, словно не хотел, чтобы Игорь узнал название и автора.
– А я вашу татуировку прочитал! – вырвалось у Игоря по-мальчишески хвастливо.
– Да ну! – удивился садовник. – И что там?
Игорь протянул ему лист бумаги.
– Очаков, тысяча девятьсот пятьдесят седьмой, дом Ефима Чагина, – медленно, вслух прочитал он и замер, оцепенел. Взгляд его остановился на распечатке.
Игорь стоял и ждал какую-нибудь конкретную реакцию от садовника.
– Ты иди, – сказал ему неожиданно холодным тоном Степан. – Мне бы одному побыть! Помыслить!
– Мыслитель! – едва слышно, пренебрежительно буркнул Игорь и развернулся. Зашел в дом. Оставил пакет с буханкой хлеба на кухне. Бросил взгляд на старые весы с двумя чашами, стоящие на подоконнике. В одной чаше весов стояли гирьки от легкой двадцатиграммовой до толстушки в два кило. В высокоподнятой второй чаше лежала расчетная книжка для платы за электричество, тоже придавленная гирькой, будто бы иначе эта книжка могла улететь. Эти весы были чем-то вроде личного рабочего стола матери. Она и нужные ей документы и бумаги оставляла на весах, и, когда готовила, вес продуктов проверяла, хотя наверняка и без взвешивания могла отрезать от куска ровно сто граммов масла или насыпать в миску двести граммов муки.
Налил себе Игорь стакан молока и отправился в гостиную смотреть телевизор. На «Новом канале» как раз какой-то детектив показывали. Обычно Игорь смотрел бы фильм до конца, но сегодня всё ему казалось неинтересным. Всё, кроме загадочной татуировки. Минут пятнадцать промаявшись перед телеэкраном, Игорь снова обулся и вышел во двор. Подошел к кирпичному сараю, заглянул внутрь. Но Степана там не было. Не было Степана и в саду, и в огороде.
Игорь зашел внутрь проверить: не исчезли ли вещи садовника. Но рюкзак его висел на гвозде над кроватью, и одежда, сложенная, как после прачечной, аккуратно лежала на старой деревянной этажерке рядом с рубанком и прочим столярным инструментарием.
Глава 3
Вечером перед сном Игорь еще раз подошел к сараю, надеясь увидеть вернувшегося Степана. Однако садовника все еще не было.
Озадаченный его исчезновением, Игорь лег спать, но долго не мог заснуть. Переворачивался с боку на бок, закрывал глаза, но то ли возбуждение, связанное с поездкой в Киев, то ли какая-то не очень внятная тревога держали тело в напряжении. Пару раз ему слышались со двора какие-то звуки, похожие на шаги. Он поднимался, выходил на порог дома, но там его ожидала тишина. Тишина, наполненная обычными ночными посторонними шумами и звуками. Где-то высоко