кивнул на соседний стол, где сидели два здоровенных качка. Они пили что-то крепкое. Судя по бутылке, что-то дорогое, с несколькими звездами, или даже с двузначным числом на этикетке.
– Не, они меня убьют, – сказал Миша.
Он не был большим и уж тем более спортивным. Однажды он заглянул в спортзал, но штанга оказалась тяжелой, а на беговой дорожке было скучно. Он пробежал две минуты и весь вспотел. Ему стало неприятно, что рабочая рубашка и джинсы пропитались потом. Тогда он пошел в душ. Сердце так стучало, что он испугался, как бы не умереть от инфаркта. «Долбаный спортзал», – подумал он, выпив бутылку пива после занятия, чтобы успокоить нервы. И ему стало легче.
– Да зачем тебя бить? – спросил Гриша.
– Блин, да я все деньги поставил на то, что наши проиграют, а они… Вон! Блин, да как так? Они никогда не выигрывали, а тут на тебе! В тот самый момент, когда я решил поставить против них, да еще и все деньги! Они взяли, да и выиграли. Как так?
– Ну и что из этого? Ну, проиграл и проиграл.
– Наташка убьет меня, как ты не понимаешь? Мне хана! Она выгонит меня. Это же не моя квартира, это ее мамки, две мегеры. Две стервы сожрут меня, а на улицу выплюнут бедного Михалыча с пустыми карманами. Конец мне, конец!
– И что ты предлагаешь? Побить тебя, типа тебя обокрали?
– Да, это и предлагаю. Будет отмаза. Может, еще проживу немного. А может, займешь мне денег? – спросил Миша, – если займешь, то будет еще лучше. Скажу, что отобрали только половину, а остальное я спас, как настоящий герой.
– Не, Мишаня, у меня нет денег. Остался последний косарь, я сам против наших поставил. Правда, не пятьдесят с чем-то косарей, как ты, – Гриша засмеялся, – а все остальное пропил. И тебе, кстати, пиво тоже я купил, но я не прошу возвращать долг, у тебя все равно нет ни черта.
Он снова засмеялся. На этот раз так громко, что перекрыл крики футбольных фанатов.
Миша снова начал злиться. У него такое горе, а этот придурок еще и смеется над ним. Он залепил Грише кулаком в челюсть. Тот уронил стакан, и пиво разлилось по столу. На них закричал Эдик, мол, хватить бузить.
Миша сказал остальным, чтобы они шли в жопу. Он встал из-за стола и пошел к выходу. Пока пробирался через толпу, он шарил в карманах. Может, он сунул деньги куда-нибудь еще, а не в кошелек? Не мог же он поставить все. Не мог!
Но в карманах было пусто. Там лежала лишь одна бумажка. Он достал ее.
Долбаный чек. Квитанция. Ставка. Долбаная ставка против нашей команды.
Миша пригляделся, ему стало интересно, на какой счет он поставил.
Он различил цифры 5:0.
«Вот черт, я почти угадал, – подумал он, – только с командой ошибся».
Он смял бумажку и бросил в урну. Он вышел на улицу, стрельнул сигарету у каких-то пацанов, курящих рядом. Сигарета была со вкусом дерьма. Он подумал, что чувствует вкус разочарования, вкус поражения. Он зашатался и закашлялся. Его мутило. Он протянул руку и оперся о стену. Его стошнило. Никто ему не мешал. Никто не подошел и не сказал, что здесь не надо гадить. Но если бы кто и сказал, он бы послал его на хрен. У него горе, и он мог позволить себе блевать где угодно.
Наконец он оставил половину выпитого пива на асфальте