созданной, чтобы формально заменить УЧК на политической арене. Его до сих пор называют Месуси, причем не только друзья и братья по оружию. Месуси был учителем физкультуры в сельской школе в Радуше, и когда село окружили солдаты, собрал небольшой отряд из своих учеников. В то время украинцам никто не смог бы гарантировать безопасность, если бы они оказались в Радуше. Впрочем, для встречи с Месуси не было необходимости отправляться в горное село. Месуси стал легальным политиком и завел себе кабинет в комфортном Тетово.
«Вы хотите знать, сколько наших бойцов погибло в результате ударов с воздуха? – переспросил он меня. – Возможно, вы не поверите мне, но я скажу вам. Ни одного. Семеро были ранены. Один потерял руку. Все боевики – это мои бывшие ученики. Когда мы начали собирать ополчение, их было не больше дюжины. Но вскоре отряд вырос до четырехсот человек».
Я хотел докопаться до правды, а кто же были те пилоты, которые пилотировали вертолеты над Тетово. Согласно официальной версии, пилоты, граждане Македонии, прошли подготовку на одной из баз в США. Но если это так, логичнее было бы купить вертолеты у американцев. Один из украинских дипломатов, на условиях анонимности, сообщил, что за штурвалами украинских машин были безработные сербские пилоты, которым Македония в срочном порядке предоставила гражданство и запредельные зарплаты.
Македония преследовала меня. Несколько месяцев спустя после встречи с Илири и Месуси я оказался в Сьерра-Леоне. Если вы не знаете, где это, представьте себе Атлантический океан, белый песок под пальмами и очень много искалеченных свежей войной чернокожих людей. В общем, это Западная Африка. Небо здесь принадлежит тем, кто говорит на русском. Пожалуй, только выходцы из бывшего СССР могут хорошо себя чувствовать в небе над Африкой.
Я провел с ними много времени в воздухе и, пожалуй, не меньше на земле, включая и долгие военные застолья. Во время одного из таких застолий крепкий мужик рядом произнес словно между делом: «Югославы летают не хуже нас. Сербы, например, или вот македонцы».
Через минуту мы были уже знакомы. Полковник Игорь Шендрыгин. За его спиной сложнейшая операция по локализации Чернобыльской аварии, война в Афганистане, операция в Косово. Ну и, конечно, Западная Африка. Тут же, за столом, я выяснил, что полковник был в командировке в Македонии. Ого. Шесть месяцев, как раз в то самое время, когда там оказался и я. Март две тысячи первого. И у меня появилась смутная надежда на то, что Шендрыгин расскажет мне правду о том, кто атаковал албанские позиции.
«Так это вы обстреляли Гайре?» – как бы невзначай спросил я летчика.
«Ну, тогда об этом было очень много слухов, – уклончиво ответил мой внезапный собеседник. – До нас даже доходило, что албанцы собираются повесить нас на лопастях наших собственных вертолетов».
Я вспомнил еще раз эти машины и нашел в архивах моих воспоминаний еще один файл под названием Ми-17. Это было в девяносто девятом. Для миссии в Косово нужно было предоставить вертолеты. Украина