к молодой, разведенной женщине в двенадцатом часу ночи, трудно объяснить проявлением дружеских чувств. В прошлом они были объединены одной целью, в настоящем, у каждого из них была своя жизнь. Но, так же, как и раньше, они находили общие точки для соприкосновения, – Я слушаю вас внимательно, профессор, – Женевьева пригласила бывшего коллегу присесть, жестом указывая на стул.
Прометей МакВалтэг остановил свой проницательный взгляд на хозяйке. Опытный физиономист, он мог читать по лицам людей, как по открытой книге. Спокойные серо-голубые, как у матери глаза его, излучали бесконечное терпение. Не вовремя пришел он на Кессингтон-стрит, ее что-то гнетет, но, может быть, лучше сейчас для нее, высказаться, излить свою душу. – Это я вас слушаю, уважаемая миссис Лакстон.
Поначалу на лице Женевьевы промелькнула неприязнь. Догадался, подумала она. Мимолетное чувство сменилось недоумением, а затем еле заметной виноватой улыбкой. Да, действительно, Женевьева обращалась к профессору МакВалтэгу за помощью, но не ожидала, что ученый ответит на ее просьбу столь быстро. – Извините, я неважно себя чувствую, погода, знаете ли, виновата. Возвращаясь к нашему последнему разговору,
очень хотелось бы узнать ваше мнение по поводу использования Великого Магистерия для безошибочного определения возраста археологической находки?
После услышанного брови профессора МакВалтэга поползли вверх, на что замахнулся этот двигатель науки?! – Миссис Лакстон, вы обратились не по адресу. Как сказал великий Парацельс: «Алхимия – это искусство, которое нельзя постичь без духовного знания». Разве современные археологи обладают силой внутреннего восприятия?
– Простите, профессор, но сейчас вы рассуждаете, как воинствующий клерикал. Существование материальной культуры, вряд ли, можно расценить, как противоречие главному принципу Алхимии. Люди всегда стремились к раскрытию тайн древних цивилизаций. Может быть, я не точно выразилась, но цели, которые мною преследуются, благие.
Профессор МакВалтэг испытал неловкость. Последнее время он стал слишком мнительным. Причина этого заключалась в том, что жизнь его проходила одновременно в двух параллельных мирах, в традиционном и волшебном. И в том и в другом, у него было много недоброжелателей. Скольжение по лезвию ножа сказалось и на отношении профессора к окружающим людям. Искреннее желание помочь им, нередко оставалось лишь таковым. Взглянув на Женевьеву, профессор МакВалтэг задал неожиданный вопрос, – Вы не знаете, каковы успехи нашего общего знакомого, мистера Ланкастера?
Испытывая потребность излить душу, поведав о наболевшем, Женевьева, все еще не решалась сделать это. Если бы все происшедшее было бы лишь ее тайной, но как посмотрит сам Ларри на предложение воспользоваться помощью хорошо знакомого человека? Похоже, профессор МакВалтэг спрашивает не из праздного любопытства, – Вас трудно обмануть, да, это не к чему, пожалуй. Слава переменчива и сейчас она повернулась к мистеру