скупо, но и не щедро, а так, чтобы хватило ей, Ирине, сил и желания продолжать эту ежедневную рутину до тех пор, пока не иссякнет в ее груди молоко.
– Эй! Приехали! – протрещал над головой голос водителя Васи. – Давай, а то опоздаешь!
Ира проснулась, по сторонам оглянулась. В маршрутке, кроме нее и Васи, никого не было.
– Ты, кстати, и за проезд не заплатила! – сказал Вася, и голос его прозвучал непривычно беззлобно и даже «по-отечески» заботливо.
Отдав ему десять гривен, Ира вышла на освежающий морозец улицы и зашагала к метро.
Дверь ей открыла заспанная нянечка в белом халате. Видимо, она и ночевала в этой частной молочной кухне.
Ира разделась до пояса, села за стол. По плечам и рукам сразу гусиная кожа. Старушка-нянечка заметила, что Ире холодно. Форточку закрыла. Потом подставила пластиковую чашку-присоску к левой груди. Включила насосик, и зажужжал он, как детская игрушка на батарейках. От чашки-присоски к бутылке-приемнику побежало по трубочке молоко.
Стараясь отвлечься, Ира припомнила свой сон в маршрутке. Сон без картинки, зато с голосом. Примеряла в мыслях упомянутого голосом «его» ко всем своим знакомым мужчинам. Оказалось, что немного у нее знакомых мужчин. Если не считать стариков-соседей по селу, то хватало пальцев на одной руке, чтобы понять одно: кто бы из этих пяти ни вернулся, особенного счастья ей это не принесет.
Чашка-присоска перекочевала на правую грудь. Жужжание маленького насоса казалось таким же родным, как плач Яси.
Плотно позавтракав овсянкой, Ира оставила свою сумку на вешалке в коридоре, а сама отправилась гулять по Мариинскому парку.
Время приближалось к восьми утра. К остановке подъезжали автобусы и маршрутки, и из них высыпали десятки прилично и тепло одетых людей. Никто из них не шел в парк. Все переходили на другую сторону улицы и исчезали.
Ире это нравилось. Она себя ощутила чуть ли не хозяйкой здесь, в этом парке, прилегающем к Парламенту и к нежному бирюзовому зданию дворца. Может, это из-за вкусной овсяной каши так ей было тепло и уютно на морозе? Может, оттого, что приезжавшие сюда люди только шли на работу, а у нее первая смена уже окончилась и наступил такой длительный перерыв, какого у обычных рабочих или даже секретарш просто быть не может!
Улыбка осветила личико Ирины. Она поправила на голове мамин «цыганский» платок и пошла неспешно по аллее.
– Этот платок вам тоже не к лицу! – раздался рядом мужской голос, показавшийся знакомым.
Она обернулась и узнала мужчину с хитрыми искорками в слегка раскосых глазах. Он подвозил ее на красной машине, когда ее маршрутка прошла раньше времени.
– А это не мой, это мамин, – ответила Ира.
– Да, – кивнул он. – Такой можно носить, когда внуки родились!
– Вот мама и носит. Внучка у нее есть…
Мужчина был одет в длинное кожаное пальто черного цвета с высоким меховым воротником. А вот меховой шапки на его голове не было. Вообще никакой шапки не было.
– А вам не холодно? – спросила