дня спустя мальчик пришел из школы и увидел, что папаша сидит перед телевизором и смотрит какой-то слезливый дамский сериал. И все шторы на окнах опущены.
– Что случилось? – спросил Тимми. Он знал, что раньше девяти вечера отец обычно не появлялся.
– Ничего, телик смотрю, – ответил Ричи. – Что-то неохота сегодня выходить на улицу.
Тимми включил свет над раковиной, и тут вдруг Ричи как на него заорет:
– А ну выключи этот гребаный свет сию же секунду!
Тимми повиновался и даже не поинтересовался у отца, как же теперь ему делать уроки в темноте. Когда Ричи пребывает в таком настроении, лучше его не трогать.
– И сбегай притащи мне ящик пива! – сказал Ричи. – Деньги на столе.
Когда мальчик вернулся, отец по-прежнему сидел в темноте, хотя на улице к этому времени уже почти совсем стемнело. И телевизор был выключен. У Тимми прямо мурашки по спине поползли. Да и с кем бы этого не случилось! В квартире полная тьма, а папаша торчит себе в углу как пень.
И вот он выставил банки на стол, зная, что Ричи не любит, когда пиво слишком холодное, а потом, подойдя к отцу поближе, вдруг уловил странный запах гнили, типа того, что порой исходит от сыра, пролежавшего на прилавке добрую неделю. Впрочем, надо сказать, Тимми не слишком удивился. Папашу никак нельзя было назвать чистюлей. Он промолчал, прошел в свою комнату, закрыл дверь и принялся за уроки, а через некоторое время услышал, что телевизор снова включили и что Ричи с хлопком вскрыл первую банку.
Так продолжалось недели две или около того. Мальчик вставал утром, шел в школу, а когда возвращался домой, заставал отца перед телевизором, а деньги на пиво – на столе.
В квартире воняло все сильней и сильней. Ричи не поднимал штор на окнах, а где-то в середине ноября вдруг запретил Тимми делать уроки дома, сказал, что ему мешает свет, выбивающийся из-под двери. И Тимми стал ходить делать уроки к товарищу, что жил в квартале от него, не забывая, впрочем, принести папаше перед этим очередной ящик пива.
Затем как-то однажды Тимми пришел из школы – было четыре часа дня, но на улице уже почти совсем стемнело, – и тут Ричи вдруг говорит:
– Зажги свет.
Мальчик включил лампу над раковиной и только тут заметил, что папаша с головы до ног укутан в одеяло.
– Погляди, – сказал Ричи и высунул из-под одеяла руку. Только то была вовсе не рука… Что-то серое, так сказал мальчик Генри. Что-то серое и совсем непохожее на руку. Просто серый обрубок…
Ну и, естественно, Тимми Гринейдин страшно перепугался и спросил:
– Пап, что это с тобой, а?..
А Ричи ему и отвечает:
– Понятия не имею. Но ничего не болит… Даже, знаешь, приятно как-то.
Ну и тогда Тимми ему говорит:
– Давай я сбегаю за доктором Вестфейлом.
И тут все одеяло как задрожит, точно под ним находилось какое-то трясущееся желе. А Ричи как заорет:
– Даже и думать не смей! Если позовешь, я до тебя дотронусь, и с тобой будет то же самое. – И с этими