вчерашней вечеринки. В такие дни он был почти доволен своей жизнью и даже на время забывал о всех неурядицах.
Но сейчас ему надо было бежать. И он на ходу прокручивал в голове события вчерашнего вечера. Гриша помнил, как подсаживался к Алексею, но о чем они говорили – нет. Больше всего он опасался, что позволил себе жаловаться на судьбу. Допустить этого Гриша никак не мог, хоть и работал с Алексеем в разных подразделениях и, говоря по правде, был с ним едва знаком. Ему не хотелось, чтобы коллеги узнали о сложностях его бывшей семейной жизни. Он стыдился признаться в этом кому-либо – ему казалось, что все будут злорадствовать и смеяться у него за спиной.
Дойдя до знакомой проходной оборонного предприятия, он поздоровался с охраной и отправился дальше, в глубь территории завода, где ему предстояло дежурить сутки в специальной караулке у входа в один из цехов.
Вообще-то, по правилам полагалось, чтобы в смене было два человека. Но его напарник, он же начальник смены, еще месяц назад подал в отставку в связи с уходом на пенсию. И теперь Гриша дежурил один.
Он поприветствовал коллег, которых пришел сменить, снял верхнюю одежду и, оставшись в форме полиции, уселся на вертящийся стул перед мониторами.
Началось дежурство.
Глава 5
Лева, как и все музыканты из их оркестра, готовился к выступлению. Зал заполнял гул голосов и какофония звуков, издаваемых различными музыкальными инструментами. Кто-то повторял снова и снова сложные участки из партитуры, кто-то настраивал инструмент, а Лева смотрел на Марину.
Она сидела в первом ряду вполоборота к Леве, по левую руку от дирижерского пульта, как ей и было положено по статусу, – первой скрипке оркестра. Мечтательно прикрыв глаза, она наигрывала мотив из сегодняшнего концерта, и Лева невольно залюбовался ее профилем в обрамлении облака из непослушных рыжеватых волос, ярко горевших огнем в свете рампы.
Она не замечала его взгляда, как, впрочем, не замечала вообще никого вокруг. Марина буквально растворилась в своей музыке и звуках скрипки. Глядя в ее умиротворенное лицо, Лева и сам как будто успокаивался и обретал уверенность в себе. Ему казалось, что вовсе и не было того холодного пренебрежительного взгляда, которым она одарила его всего несколько часов назад в кафе. Он искренне раскаивался в том своем опрометчивом поступке, когда попытался поцеловать Марину. "Видимо, было еще рано, было еще не время", – говорил Лева сам себе, отказываясь верить в то, что он может быть Марине нисколько не интересен. А ведь все так хорошо начиналось! Они встречались и проводили вместе довольно много времени. Конечно, Марина относилась к нему прохладно и даже несколько отстраненно во время этих встреч. Лева не мог этого не замечать. Но, даже будучи уязвленным, он был склонен относить ее поведение на счет того, что прошло слишком мало времени, и девушка просто не успела к нему привыкнуть.
Внезапно, поддавшись порыву, Лева решил пошутить и стал подыгрывать Марине на своем альте. У него