слово произносила очень трогательно.
После слова «мама» девочка заметно оживилась, зажила, задвигалась, щеки порозовели. У меня потеплело в груди и в то же время я просто не могла поверить своим глазам и ушам, неужели…
– Как тебя зовут?
– Соня. А тебя?
– Аня, – я смотрела в её глаза и мне казалось, что я вот-вот что-то вспомню.
– Аня, ты очень красивая, ты мне нравишься, и ты немножко похожа на мою маму, – Соня провела по моим волосам своей детской ладошкой, явно видя перед собой не меня, а лицо своей мамы. – Что ты здесь делаешь? И куда ты шла? – спросила Соня, и я вздрогнула, смутно догадываясь, почему, зачем и для чего сейчас эта встреча.
– Знаешь, я шла просто, гуляя по городу. Сегодня очень значительный и очень счастливый день в моей жизни. Я думала просто побродить по улицам, без особого размышления, куда идти, просто чувствовать, но сейчас я понимаю, что я шла к тебе, к тебе, дорогая моя девочка. Скорее всего, мама сегодня не приедет, уже поздно, но у тебя сегодня есть я.
Слёзы брызнули из глаз Сони, круглые, большие, солёные слёзы одна за другой скатывались по щекам, подбородку и капали на сарафан, оставляя потемневшие кружочки, словно горошины. Всем телом я чувствовала эту боль, переполняющую Соню, наполняющую и выходящую за пределы её крохотного детского тела, выходящие за пределы её гигантской и красивой души.
– Плачь, моя девочка, плачь, я знаю, о чём так больно, я знаю, я чувствую, плачь! И я буду плакать вместе с тобой, выплакивать эту боль. Я обхватила Соню руками и она, обмякнув, легла мне на колени. Я чувствовала, как боль со слезами выходит, выплёскивается наружу и ей становится легче, её маленькое тельце сотрясала дрожь, я гладила её по спине и по волосам и молчала.
Мама оставила меня у бабушки, когда мне было около полутора лет. Я хорошо и отчётливо помню своё раннее детство и состояние брошенности, в котором я жила все детские годы, которое стало таким привычным, обычным и само собой разумеющимся, что я даже перестала его замечать. Сказать, что мама для меня была всем – не сказать ничего. Я понимаю и осознаю это только сейчас, но, оказывается, я была таким ребёнком, для которого мама была самой главной точкой в системе жизненных координат. Когда этой точки внезапно, и необъяснимо словами, вроде – работы, денег, неустроенной личной жизни и проблем с садиком – не стало, система координат не просто покосилась, она как будто исчезла, испарилась, а я оказалась в вакууме, в котором было сложно и непонятно – кто я, зачем я. Я болталась в этом вакууме, прибивалась то к одному, то к другому человеку и в конце концов окончательно запуталась, так и не выстроив никаких собственных систем координат.
Спустя много лет, объехав полмира, бросаясь головой в красивые романтические отношения я приходила к тому, что вновь и вновь внутри было потеряно, пусто, грустно и никакие слова любви, и внимание не наполняли,