выбежала из ресторана. Месье Люпон последовал за ней.
Мадам Люпон резким, напряжённым голосом спросила:
– Я не понимаю, он что, вышел за этой русской?
Я скрипнул зубами, но смолчал. Ей откровения следствия были наверняка ещё менее приятны, чем мне.
Антуан взял её за руку, нежно увещевая:
– Одри, успокойся. Полиция разберётся.
Мадам Люпон вырвала руку, упрямо повторила:
– Выходит, Ива-Рене убили, потому что он побежал за ней.
У меня запульсировала кровь в висках, но я опять заставил себя не вмешиваться. Эта женщина только что потеряла мужа, причём он скончался на моём операционном столе. Зато Бартель что-то шепнул ей, она прижала пальцы к вискам и уставилась на меня слепым взглядом:
– Боже, зачем его привезли сюда!
Полицейский продолжал:
– Судя по показаниям медсестры Тома, мадам Ворони́н появилась в Отель-Дьё через двадцать минут после того, как покинула ресторан.
– Двадцать минут? Здесь пять минут хода! – воскликнула Одри.
– Ну не пять, конечно, – Валюбер почесал висок карандашом. – К сожалению, мадам, секундомера ни у кого не было. Мы завтра промерим, как быстро можно добраться сюда от ресторана.
Я перебил его:
– Простите, моя жена под подозрением?!
Инспектор не смутился:
– Следствие обязано рассмотреть все возможные версии, доктор. Ещё пара вопросов, мадам и месье, и я отпущу вас. У месье Люпона до крови стёрта кожа на костяшках правой руки. Кто-нибудь обратил внимание, была ли его рука цела во время ужина?
Одри судорожно сглотнула, месье Бартель протянул ей носовой платок, она его словно не заметила, вытащила из сумочки зелёную пачку, чуть дрожащими руками выудила оттуда сигарету и закурила.
Опять первой отозвалась Клэр:
– За ужином было всё в порядке. Я сидела за столом справа от Ива-Рене и непременно обратила бы внимание.
– Мой муж ухаживал за руками и берёг их, – подтвердила Одри.
– Ваш муж был правшой?
– Да.
Антуан приобнял её за плечи. Он уверенно вошёл в роль главного утешителя.
– Ага, – Валюбер поднял карандаш, – а на набережной, мадам Паризо, вы заметили, в каком состоянии была его правая рука?
Я надеялся, что вездесущая и всезнающая Клэр подтвердит, что покойник повредил руку до того, как попал ко мне, но, как назло, именно на его кисть она не посмотрела. С дотошного инспектора сталось бы заподозрить, что я выдумал эту драку и сам повредил руку покойника, лишь бы отвести подозрения от Елены.
Валюбер пожевал губами:
– А его пиджак… в каком состоянии был его пиджак, мадам Паризо? Вы ведь перевязывали его, вы должны были заметить.
Клэр обрадовалась:
– Конечно, заметила. В ужасном, просто в ужасном. Весь в крови, прострелен, скособочен!
Бартель невежливо поперхнулся.
Валюбер уточнил:
– Был ли он разорван?
– Да-да, –