несчастья? Все эти вопросы вновь заставили Зарубина вспомнить о самоубийстве и о том, что в России среди мужчин самое большое количество самоубийств в мире.
Сергей Николаевич встал и пошёл к шифоньеру в своей комнате, где хотел взять маток шпагата, чтобы смастерить петлю. Отыскав шпагат и отрезав несколько кусков, у Зарубина получилась толстая верёвка, из которой он сделал удавку. Возвращаясь с петлёй на лоджию, Зарубин не хотел вешаться именно сейчас, а только хотел попробовать, как будет удавка держаться на никелированном крюке. Надев на шею петлю, Зарубин привязал длинный конец к крючку и для пробы встал на четвереньки, чтобы испытать удавку на прочность. Зарубин медленно сгибал руки в локтях, осторожно затягивая петлю на шее, и когда почувствовал, что удавка уже туго затянулась вокруг горла и врезалась в кожу, – остановился. Отжавшись на руках от пола и ослабив петлю на шее, Зарубин вдруг глянул в чистые окна лоджии. Яркое солнце, появившееся внезапно в разрыве сплошных серых туч на небе, ослепило его. Невольно Зарубин подумал, что это, возможно, какой-то знак для него…
Сергей Николаевич встал на ноги и отвязал верёвку от никелированного блестевшего на солнце крюка, затем медленно через затылок снял с шеи петлю и опять уселся на маленький табурет на лоджии. Зарубин мысленно говорил себе, что он боится смерти и поэтому во всем готов видеть знак сохранить свою бесполезную жизнь. Весь день Сергей Николаевич пролежал в своей комнате на тахте, стараясь смотреть неотрывно в белый потолок. Вечером в новостях из кухонного телевизора Зарубин услышал, что в правительстве разрабатывается закон, который будет запрещать судебным приставам взыскивать долги с пенсий по старости, если размер пенсии должника меньше прожиточного минимума.
Глава 2
На следующий день Зарубин решил ехать в пенсионный фонд, чтобы подать заявление о получении пенсии не в Сбербанке, который может по требованию приставов наложить арест на его пенсионную карту МИР, а на почте, что позволит, как предположил Сергей Николаевич, сохранить пенсию в неприкосновенности. Сегодня Зарубина тревожили только практические дела и подробности этих дел, словно не было вчерашнего дня, когда он примерял удавку на шее, чтобы безболезненно распрощаться с неудавшейся и утомившей его жизнью. Самоубийство сегодня Зарубина не интересовало, раз он получил вчера, как он предположил, сигнал свыше продолжать жить. Когда будет принят закон о запрете взысканий с пенсий должников, о котором он услышал по телевизору в новостях, никто не знал, а кредиторы могут до этого времени обратиться в суд, и его положение станет сложным. Разумно рассуждая, Зарубин надеялся, что микрофинансовые организации не станут с ним связываться и требовать через суд взыскать долг в принудительном порядке. По всем займам он вернул те деньги, что занимал, и только проценты оказались не полностью возвращены.