проходят?
Парни – Микифор с Гаврилой – переглянулись:
– Знамо, как, господине. Весело!
– Хорошо, хорошо, – усевшись на скамью, Павел посмотрел на тиуна. – Давай-ка, Михайло, в подробностях все доложи.
Рядович поднялся, откашлялся, потеребил редкую свою бороденку:
– Пива за счет обчества – три бочки варим, да бражицы – два котла, да медовухи котел.
– Хватает?
– Еще остается… Да сам ведь знаешь все, батюшка!
– Знать-то знаю, – отмахнулся молодой человек. – Просто уточнить хочу. Значит, пития хватит?
– Всегда, господине, хватало.
– А заедки?
– Быка забьем, пирогов сотворим, блинов, каши…
Ремезов задумчиво кивнул:
– Ну, ладно, допустим, с материальной частью покончили. Теперь – о духовной.
– О чем, господине?
– Песни, пляски и прочее!
– Нешто плясать будем? – перекрестился Михайло-рядович. – То ж бесовское!
– Конечно, будем плясать! – тут же вскинулись парни. – Что за праздник без пляски. Да и тебе, Михайло, как медовуха в рот попадет – сам начнешь коленца выделывать.
Павел прищурился:
– А для танцев неплохо бы музыку…
Патефон и вальс «Дунайские волны», рио-риту можно – хоть и буржуазный танец… Господи, что за мысли такие? Рио-рита…
Ансамбль «Шокинг Блю» – самое то! Или – Сильвия Вартан.
Тьфу ты… хрен редьки…
– Ты почто кривишься, батюшка? Аль не угодил кто?
– Это я о своем, не парьтесь.
– А-а, ты, кормилец – про баню! Спроворим!
– Я о празднике, – Павел снова скривился. – Музыканты на усадьбе имеются?
– Девки песни поют складно.
– Песни – это одно, батюшка-боярин про музыку спрашивает.
– Так скоморохов пригласить!
– Ага, скоморохов – потом всей деревней грехи отмаливать.
– Да что, у нас своих, что ль не найдется?! – опершись руками на стол, громко спросил Ремезов. – Гудошников, свирельников… никто не играет?
– На свирели-то? – оживился тиун. – Есть, есть, пастушата… правда, малы еще…
– Ничего, поиграют.
– И еще один человек есть, – затянув пояс, поднялся с лавки Демьян. – Я как-то слышал… очень хорошо на гуслях играет – любо-дорого. Ноги сами собой в пляс идут.
– Это кто ж такой? – удивленно зашептались собравшиеся. – С выселок кто-то, верно. Что-то мы не слыхали. Да ты не томи, Демьянко, коль начал, так уж говори.
– Все вы его хорошо знаете, – парнишка откинул упавшую на лоб челку. – Это Окулко-кат.
Мертвая тишина вдруг повисла в горнице, и снова стал слышен шум дождя – кап-кап, кап-кап, кап…
Окулко-кат – музыкант? На гуслях играет? Это ж все равно, как… ренегат Каутский вступил бы в партию большевиков! Нет… Если б «Роллинг Стоунз» пригласили солистом Хампердинка! Или Далида подалась бы в монашки…
– Да