из братьев, Анкудин, послал свою девчонку первым… Однако Питирим и впрямь оказался хитрее – переиграл. Эх, Ксения, Ксения… Впрочем, а что ее винить-то? Лицо подневольное, не своей волей живет – хозяйской.
Однако чего же братцы хотели? Да того же, чего и он сам, Павел, о них – вызнать побольше. Вызнали? Да не особо, с обеими девками молодой человек не секретничал, ничего такого этакого не говорил – да и что мог сказать-то? Разве что признаться, что он – кандидат физико-технических наук.
Недалеко от Смоленска, у большого храма монастыря на Протоке, путники, перекрестившись, повернули на юг, к дому. Ехали не торопясь, в охотку, в свое удовольствие – благо к обеду и небушко серое рассупонилось, заголубело, и солнышко заблистало, глаза слепя. Хорошо!
Ближе к полудню спешились на лесной опушке, перекусили прихваченными запасливым Окулкой припасами, малость отдохнули и только было собрались ехать дальше, как позади, на дороге, послышался приглушенный стук копыт. Кто-то мчался.
Митоха, не дожидаясь приказа, выхватил из-за пояса саблю, тяжелую, с легким изгибом. Окулко подбросил в руке палицу, Павел схватился за меч.
– А, может, в лесочке схоронимся? – высказал дельную мысль Окулко-кат.
Наемник зло сплюнул:
– Не схоронимся – по следам сыщут. Эх… вскачь надо было! Может, и оторвались бы… если там не татары, от тех бы конно не скрылись.
Впрочем, гадали недолго – буквально через несколько секунд на опушку вынеслись всадники – окольчуженные, с мечами, с копьями со щитами червлеными, на высоких шлемах играло солнце.
Всего их было около дюжины, а впереди – смутно знакомый юноша с круглым красивым лицом. В богатом, подбитом соболями, плаще поверх серебристой кольчужки, на голове не шлем – шапка бобровая с аксамитовым верхом.
Где-то этого парня Павел уже видел… только вот – где? Да-а-а… а вот у этих людей – память на лица куда более совершенная, раз в жизни человека увидят – потом могут и через несколько лет вспомнить.
Завидев Ремезова, круглолицый неожиданно улыбнулся:
– Заболотский боярин Павел, вольный слуга?
– Ну, Павел… – молодой человек все еще смотрел на воинов настороженно.
Те, впрочем, никакой агрессии покуда не проявляли.
– Язм Михаил, князь, – запросто напомнил юноша. – Забыл, что ли?
А ведь точно! Ремезов стукнул себя по лбу – ну, конечно – князь! Ведь недавно совсем виделся с ним в детинце. Михаил, да – троюродный племянник старого князя Всеволода Мстиславича… Михайло… Михайло…
– Здрав будь, светлый княже Михайло Ростиславич.
– И ты здрав будь, боярин, – с достоинством кивнул князь. – Крутить не буду – за тобой еду, велением дядюшки мово Всеволода.
– За мной? – Павел удивленно моргнул.
Вот как! Сам князь – пусть и молодший – за ним послан! Интересное дело – что же такое случилось-то?
– Что за тобой – не ведаю, вот те крест, – сняв шапку, Михаил Ростиславич размашисто перекрестился. – Одначе дядюшка тебя, боярин, видеть желает.
– Желает