лишь болезненный мальчик, который любил свою мать.
– Ну вот, теперь ты у нас настоящий лорд. Принеси его плащ, Мадди.
Санса закутала Роберта поверх кремового камзола в небесно-голубой плащ из шерсти ягненка, теплый и мягкий, застегнула его на плече серебряной пряжкой-полумесяцем. Мальчик вопреки обыкновению пошел с ней без капризов.
Высокий Чертог был закрыт со дня смерти Лизы, и Санса содрогнулась, войдя в него снова. Многие, возможно, нашли бы этот длинный бледный зал красивым – многие, но не она. Здесь даже в лучшие времена слишком бело и холодно. Тонкие колонны похожи на костистые пальцы, белый мрамор с голубыми прожилками заставляет вспомнить старушечьи ноги. При том, что на стенах имелось пятьдесят серебряных светильников, сейчас в чертоге горело меньше дюжины факелов. Тени плясали по мраморным плитам и скапливались в каждом углу. Шаги вошедших звучали гулко, и Санса слышала, как сотрясает ветер Лунную Дверь. Не надо смотреть туда, говорила она себе, иначе меня затрясет, как Роберта.
С помощью Мадди она усадила Роберта на его трон из чардрева, снабженный грудой подушек, и послала доложить, что его милость готов к приему гостей. Двое часовых в голубых плащах растворили двери на нижнем конце, и Петир во главе процессии двинулся по голубой ковровой дорожке между рядами бледных колонн.
Мальчик приветствовал лорда Нестора пискляво, но вполне вежливо, не сказав ни слова о его бородавке. Когда Высокий Стюард задал ему вопрос о его леди-матери, руки Роберта слегка задрожали.
– Мариллон погубил матушку. Выбросил ее в Лунную Дверь.
– Ваша милость видели это своими глазами? – спросил сир Марвин Бельмор, долговязый и рыжий. Он служил у Лизы капитаном гвардии, пока Петир не взял на его место сира Лотора Брюна.
– Алейна видела. И мой лорд-отчим.
Лорд Нестор, сир Албар, сир Марвин, мейстер Колемон – все смотрели на Сансу. Она была моей тетей, но хотела убить меня. Она подтащила меня к Лунной Двери и пыталась вытолкнуть из нее. Я не просила меня целовать. Я строила снежный замок. Санса обхватила себя руками, чтобы унять дрожь.
– Извините ее, милорды, – тихо промолвил Петир. – Ей до сих пор еще снятся кошмары. Неудивительно, что ей тяжело говорить об этом. – Он встал позади Сансы, положил ей руки на плечи. – Я знаю, как это трудно, Алейна, но наши друзья должны знать правду.
– Да. – В горле так пересохло, что речь давалась ей почти с болью. – Я видела… я была с леди Лизой, когда… – По щеке у нее скатилась слеза. Это ничего. Слезы здесь даже к месту. – Когда Мариллон… толкнул ее. – И она поведала всю историю заново, почти не слыша собственных слов.
На середине ее рассказа Роберт залился слезами, и подушки под ним разъехались.
– Он убил мою матушку. Пусть теперь сам полетит! – Руки у него тряслись все сильнее, голова дергалась, зубы стучали. – Пусть полетит! Полетит! Полетит! – Лотор Брюн подошел как раз вовремя и подхватил мальчика, соскользнувшего с трона. Мейстер Колемон, которого рыцарь опередил только на шаг, ничего поделать