между строк, хоть между делом
Будь тихим-тихим, белым-белым.
1977
Вот жили-были ты да я…
Да будет меньше капли росной,
Да будет тоньше папиросной
Бумаги летопись моя!
Открытая чужим глазам,
Да поведет без проволочки
С азов к последней самой точке!
Да будет сладко по азам
Блуждать, читая нараспев:
«Вот жили-были в оны лета…»
Да оборвется притча эта,
Глазам наскучить не успев.
1981
Из книги «Поговорим о странностях любви» (1991)
Одно смеётся над другим:
И над мгновеньем дорогим,
Далёким, точно дно колодца,
Мгновенье новое смеётся.
Смеётся небо над землёй,
Закат смеётся над зарёй,
Заря над тлением хохочет
И воскресение пророчит;
Над чистотой смеётся грех,
Над невезением успех,
Смеётся факт, не веря бредням…
Кто будет хохотать последним?
1981
Итак, место действия – дом на земле,
Дорога земная и город во мгле.
Итак, время действия – ночи и дни,
Когда зажигают и гасят огни
И в зимнюю пору, и летней порой.
И, что ни участник, то главный герой,
Идущий сквозь сумрак и свет напролом
Под небом, под Богом, под птичьим крылом.
1983
«Bring out your dead»
(«Выносите своих мертвецов»)
Клич могильщика во время эпидемии чумы.
Англия, XIV век.
Предъявите своих мертвецов:
Убиенных мужей и отцов.
Их сегодня хоронят прилюдно.
Бестелесных доставить нетрудно.
Тени движутся с разных концов.
Их убийца не смерч, не чума —
Диктатура сошедших с ума.
Их палач – не чума, не холера,
А неслыханно новая эра,
О которой писали тома.
Не бывает ненужных времён.
Но поведай мне, коли умён,
В чём достоинство, слава и сила
Той эпохи, что жгла и косила
Миллионы под шелест знамён.
1988
Первее первого, первее
Адама, первенец, птенец,
Прими, не мучась, не робея
Небесной радуги венец.
Живи, дыши. Твоё рожденье,
Как наважденье, как обвал.
Тебе – снегов нагроможденье,
Тебе – листвы осенней бал,
И птичьи песни заревые,
И соло ливня на трубе,
И все приёмы болевые,
Что испытают на тебе.
1987
Так пахнет лесом и травой,
Травой и лесом…
Что делать с пеплом и золой,
С их легким весом?
Что делать с памятью живой
О тех, кто в нетях?
Так пахнет скошенной травой
Июньский ветер…
Так много неба и земли,
Земли и неба…
За белой церковью вдали
Бориса – Глеба…
Дни догорают, не