быть не могло. Только прежде не было седины и морщин, не было этой замызганной, осунувшейся усталости. И взгляд пристава был ясным. В нем была цель, был смысл.
– Ниро, – пробормотал капитан.
– Узнал. – В лице бывшего пристава появилось что-то волчье.
– А Маргарет? – вырвалось против воли.
– Ее больше нет, – с ледяным спокойствием произнес Ниро. – Она умерла. И дети. Условия для вновь прибывших ссыльных здесь довольно жесткие. Не любой взрослый мужчина способен их выдержать. Многие умирают. У женщин и детей нет шансов.
Ниро встал из-за стола, сделал шаг к кровати.
Внутри у капитана похолодело.
– Чего ты хочешь?
Пристав молча поднял пистоль. Сердце Деранса пропустило удар.
– Мы можем договориться, – забормотал он быстро. – Договориться, Ниро. Это же работа. Это все на благо Объединенных Территорий. Ты же понимаешь. Это приказ, это был приказ. А приказы не обсуждают. Ты же знаешь. А Маргарет, она… Ты должен понимать почему, если ты все знал.
– Я не знал. Она рассказала мне перед смертью. Умоляла простить за то, что связалась с такой тварью.
Голос бывшего пристава звучал теперь удивительно спокойно, как у человека, который все для себя окончательно решил.
«Не выйдет договориться», – промелькнула в голове капитана паническая мысль.
– Я буду кричать и звать на помощь, – сказал он едва слышно.
– Кричи.
Ниро вдруг снова сделался злым. В два скачка преодолел разделявшее их расстояние, сгреб капитана в охапку, приставил пистоль к голове.
– Кричи, – заговорил бешено в самое ухо. – Здесь каждую ночь кто-то кричит, зовет на помощь. Все привыкли. Знаешь, кто кричит? Те, кто выживает. Работают как каторжные, экономят на еде, чтобы раз в неделю позволить себе надраться в лохмотья дешевой бормотухой. А потом они кричат и зовут на помощь. Просто так, не зная толком, кого звать. Потому что звать им некого. Государство их предало, близкие умерли, а боги глухи. И они орут просто так. От отчаяния. Кричи, капитан, зови на помощь. Это ничего не изменит. А будет так.
Ниро резко завалил Деранса на кровать, прижал коленом. Капитан дернулся, но справиться с бывшим приставом оказалось выше его сил. Хоть и отощавший, тот был невероятно крепок. Видно, сказывались ежедневные нагрузки в порту.
– Будет так, – повторил Ниро. – Я пристрелю тебя как собаку. Потом вложу тебе пистоль в руку и уйду. А назавтра все здесь будут знать, что заезжий капитан, отчаявшись в успехе своей миссии, застрелился.
Деранс почувствовал, как вбуравливается в висок ствол пистоля.
– Тебя поймают, – отчаянно пообещал он.
– Меня никто не поймает, – покачал головой Ниро. – Никогда. Я буду спокойно жить дальше. А ты сдохнешь прямо сейчас.
– На шум обязательно кто-то прибежит, и тебя схватят, – повторил капитан, чувствуя, как голос срывается на истерику.
– Можно было тихо придушить тебя подушкой, – согласился бывший пристав. – Но мне нужно, чтобы ты знал, кто и почему отправил тебя на