разрешившего выдачу колумбийских граждан другим государствам. Президент Белисарио Бетанкур прибегнул к экстрадиции нескольких преступников после убийства Лары Бонильо. Наркомафия пришла в ужас от того, что у Америки такие длинные руки, и сообразила, что надежнее Колумбии для нее места нет, лучше скрываться в собственной стране, чем за рубежом. Юмор ситуации заключался в том, что для спасения собственной шкуры бандитам приходилось искать помощи у государства. Они и попытались ее получить не мытьем, так катаньем: с одной стороны, устроили беспощадный террор, нападая на всех без разбору, а с другой – заявили о своей готовности сдаться правосудию, вернуть в страну капиталы и вложить их в национальную экономику, лишь бы избежать экстрадиции в США. А надо сказать, что наркобароны уже представляли собой вполне реальную, хотя и теневую власть. В народе их прозвали Невыдаванцами, а девизом для них служили слова Эскобара: «Лучше могила в Колумбии, чем камера в Америке».
Бетанкур вступил в войну с наркомафией. Его преемник Вирхилио Барко вел ее еще более ожесточенно. Вот какой была ситуация, когда в 1989 году Сесар Гавирия, руководивший избирательной кампанией Луиса Карлоса Галана, стал кандидатом в президенты после его гибели. В ходе своей избирательной кампании Гавирия защищал принцип экстрадиции как совершенно необходимый механизм укрепления законности и объявил о своей готовности применить новаторскую стратегию в борьбе с наркоторговлей. Идея была проста: те, кто отдастся в руки правосудия и сознается в преступлениях (хотя бы в некоторых!), взамен получат возможность отсиживать срок на родине. Однако Невыдаванцы остались не удовлетворены формулировкой указа. Эскобар требовал через адвокатов безусловного отказа от экстрадиции и настаивал на том, чтобы признание вины и выдача сообщников не были обязательными. Кроме того, Эскобар добивался гарантий безопасности как для заключенных в тюрьме, так и для их родственников и приверженцев на свободе. Пытаясь террором и одновременно переговорами выкрутить руки правительству, он устроил целую серию похищений журналистов. За два месяца были похищены восемь человек. Так что исчезновение Марухи и Беатрис, судя по всему, являлось очередным витком зловещей эскалации насилия.
Вильямисар почувствовал это сразу, едва увидев пробитый пулей автомобиль. А чуть позже, когда в дом хлынул народ, он уже не сомневался, что именно от него, от его усилий теперь зависит жизнь жены и сестры. Эскобар еще откровеннее, чем раньше, бросил вызов лично ему. Это была дуэль, от которой Вильямисар не мог уклониться.
Вообще-то его уже могло и не быть в живых. В 1985 году, когда никаких законов против наркомафии еще не было, а при объявлении чрезвычайного положения издавались лишь отдельные, разрозненные декреты, Вильямисар, будучи членом парламента, добился принятия Положения о наркотических препаратах. Позднее Луис Карлос Галан подсказал ему, как воспрепятствовать принятию проекта закона, который дружки Эскобара пытались