и даже не послезавтра, над подарком уже нужно было срочно думать.
– Сковородку?.. – предложил, подумав, Дима, – сковородку мама хотела…
Но папа ответил, что сковородка на восьмое марта – это как-то не совсем. На женский праздник нужно что-нибудь такое! Чтобы мама поразилась. Улыбнулась, засмеялась, закружилась! И, в конце концов, светясь от счастья, объявила, что лучше мужчин, чем папа и Дима, нет во всём свете.
Духи? Духи они дарили маме только – вот, на Новый год, духи у мамы есть. Тут нужно что-то! Чего ещё у мамы никогда…
– Санки, – вспомнил Дима, – можно санки!
Санки были только у него, у Димы, порой папа на них даже маму катал. Но санки были, всё же, не её. И мама через несколько минуток, с сожалением вздохнув, вставала, Дима с санками шагал на горку. А папа с мамой уходили заниматься дальше взрослыми делами.
А лучше подарить ей тот, лишь чуточку заржавленный конёк, что Дима давеча нашёл! Конёк отличный, мама будет рада…
– Конёк? – потянул себя за ухо папа. Коньку, конечно, мама будет рада. Но счастливой?..
И вдруг! Хлопнув себя по лбу, воскликнул, что, кажется, придумал. Только – «Тс-с-с!..» Убавив голос, с подозрением взглянул на дверь, и добавил, что пока это большущая тайна.
…И пусть Дима на папе не виснет, папа расскажет, расскажет! Но уже на ходу, так как тайна эта вовсе не рядом, за ней ещё нужно идти.
И Дима и папа оделись, обулись, сбежали с крыльца. И скорым шагом пошагали по расчищенной дороге поначалу до окраины посёлка. По новенькой плотине миновали пруд. А дальше в поле, вдоль посадок, без дороги, по сугробам!
Шли к заброшенному саду. Он тут был! Когда-то рядом были и дома. Потом домов не стало, их перевезли туда, где людям поудобней, лучше, ну, а сад остался. Никто теперь его не охранял, не стриг, не поливал – деревья сами…
Теперь в такой дали. Что тут легко могли быть даже волки, даже Бабушка Яга. Один сюда бы Дима не пошёл. Не потому, что побоялся, просто – мама: начала бы возражать! А с папой Диме было можно, и они пришли. Среди деревьев и по маковку заснеженных кустов немножко постояли, достали папин нож.
А нож был нужен – нож был нужен, чтобы им!..
Сначала перед этим кое-что тут отыскать, отрыть. И папа с Димой отыскали, откопали. Примерились, и папа. Уже ножом, но аккуратно, аккуратно, ровно столько, сколько нужно, больше ничего не повредив, отрезал и они. Вновь по заносам, по сугробам, по плотине, заспешили к дому, чтобы до поры от мамы тайну эту хорошенечко припрятать.
И всё вышло. Мама ещё не вернулась, и папа с Димой принялись. Для тайны, оказалось, обязательно нужна была вода, нужна была какая-то посуда. И такое место! Где бы её до праздника никто не обнаружил, ненароком не наткнулся, раньше срока не спросил: «А что это такое?..» Где тайне было бы не тесно, чтобы днями на неё из окон падал свет.
И банка отыскалась, и была вода. Нашлось и место, между шифоньером и окном – всё получилось. И, расправив штору так, чтобы никакой шпион, и уж тем более мама, раньше срока ничего не обнаружил, Дима с папой присели на диван.
Так расчудесно получилось! Возвратилась