Я сегодня чуть ни умерла со страху. Покормила, уложила, думаю, дайка позанимаюсь делами во дворе, пока спит. Оставила дверь открытой. А сама увлеклась и забыла. Опомнилась, когда солнце к закату. Но тихо же. Я бегом в дом. Ты не представляешь, какой ужас испытала, думала, умер. Забегаю, чуть ли не реву уже, а он лежит себе, ручками, ножками перебирает, повернул ко мне голову и улыбается. – женщина взволновано делилась переживаниями, собирая на стол еду.
–А ты сразу о плохом! Может он тока проснулся.
–Да никогда он по столько не спит, не то, что ты.
–Да ладно, сколько работаю столько и сплю. Или я плохой хозяин?
–Да нет, что ты милый, шучу я. Показалось мне, что он давно не спит и будто разговаривает. Не громко, наверное, чтобы я не услышала. Может и померещилось, но в ушах так и стоит голосок его и слова какие-то не наши… А когда ты последний раз слышал, чтобы он плакал?
–А я когда дома-то бываю, даже ночами и то не всегда. Хотя да, уж и не помню, когда он меня будил!
–Вот и я о чём! Сама по ночам встаю. Тревожно как-то во сне делается. Проснусь и не пойму, что за напасть такая? Тишина вроде. А чего проснулась-то?.. Ромку надо кормить – вот чего! Я к нему! А он-то не спит! И поди давно. И молчит ведь. Вздохнет лишь с облегчением, мол, наконец-то мамка пришла. Улыбнется. Пару раз не обращала внимания со сна, а вот вспомнила. Его как будто подменили.
–Да, ну тебя! Перестань уже ерунду молоть! – рассмеялся муж и чуть не подавился куском пирога с мясом.
–Милый!
–Что?
–Слышишь?
–Ничего не слышу.
–Вот именно. Посмотри-ка на него. Подслушивает. Точно тебе говорю.
–Ну, всё жена, хватит! Поели, попели и спать захотели. Я ложусь. С ума сойдешь от твоей мнительности. Вся в бабку свою, колдунью, той тоже, то духи, то мухи мерещатся.
–Взял бы его на ручки что ли, отец ты иль не?
–Что-то я устал нынче. Завтра дома буду, вот и понянькаюсь заодно. Да и не плачет же. Сытый, умытый, лежит спокойно. Зачем зря тревожить? Да и ты давай спать уже. Солнце встанет – мысль заглянет.
–Ладно, милый, ложись. Скоро я.
Мужчина вылез из-за стола. Потянулся. Зевнул. Потер руки, равномерно распределяя по ладоням оставшийся после еды жир. Посмотрел с улыбкой на сына. Подмигнул ему. И пошел укладываться на большую, хозяйскую кровать.
И стал Ромка расти не по годам, а по дням. Месяц или около того он был нормальным ребенком, а потом с ним что-то стряслось и за следующие тридцать дней он вырос, как за год. И хорошо, что они жили в отдалении от всех, в лесу, имея небольшой надел и хозяйство. Он поругался с родственниками из-за женитьбы на ней. А у нее никого не было, кроме полоумной родственницы отшельницы, у которой она жила, пока ни вышла за него, и он ни построил дом, поэтому их никто не навещал, лишь торговцы, да случайные прохожие. Бывало, что и по году никто не заглядывал.
Что будет, если в самую что ни на есть малолитражку попытаться впихнуть двигатель от какого-нибудь авиалайнера типа Боинг 737? Во-