будешь помалкивать, я поведаю тебе кое-что, чего ты не знаешь. И помедленнее, сделай такую милость: мое колено точно ножом пронзают.
Обара сбавила шаг.
– Что же ты в таком случае будешь делать?
– То же, что и всегда, – промурлыкала ее сестрица Тиена. – Медлить, темнить и увиливать. У кого это получается лучше, чем у нашего дядюшки?
– Ты несправедлива к нему, – заметила Арианна, а принц сказал:
– Помолчите.
Когда двери горницы благополучно закрылись за ними, он развернул кресло к женщинам. Мирийское одеяло, застряв между спицами, обнажило костлявые ноги с красными распухшими коленями и багровыми пальцами. У Арео Хотаха, видевшего это тысячу раз, заново сжалось сердце.
– Позволь, отец, – сунулась к нему Арианна, но принц вытащил одеяло сам. Ноги уже три года как отказали ему, но в руках и плечах еще сохранилось немного силы.
– С этим по крайней мере я справиться могу.
– Наперсточек макового молока, мой принц? – предложил мейстер.
– При такой боли разве ведро поможет. Не надо: моя голова должна оставаться ясной. Ты не понадобишься мне до утра.
– Дай-ка мне. – Обара забрала череп у Калеотта и стала разглядывать, держа на вытянутой руке. – Почем нам знать, что это Гора? Могли бы просто засмолить голову – зачем обдирать ее до костей?
Мейстер вышел, а Ним сказала:
– Смола испортила бы ларец. Никто не видел, как умер Гора, никто не видел, как с него сняли голову… Но зачем этой коронованной суке обманывать нас? Если Григор Клиган жив, правда рано или поздно выйдет наружу. Росту в нем восемь футов, другого такого нет во всем Вестеросе. Не хочет же Серсея Ланнистер прослыть лгуньей во всех Семи Королевствах, да и чего она могла бы добиться такого рода подлогом?
– Череп большой, спору нет, – сказал принц, – и нам известно, что Оберин тяжело ранил Григора. Во всех последующих донесениях говорилось, что Клиган медленно и мучительно умирает.
– Отец того и хотел, – вставила Тиена. – Я даже знаю, каким он ядом воспользовался: Клиган при всей своей огромности умер бы от самой малой царапины. Если вы не верите мне, то в талантах нашего батюшки можно не сомневаться.
– Я и не сомневалась. – Обара нежно поцеловала череп. – Что ж, для начала неплохо.
– Для начала? – удивилась Эллария. – По мне, так это конец. Они все мертвы: Тайвин Ланнистер, Роберт Баратеон, Амори Лорх, а теперь и Григор Клиган. Все, кто был виновен в убийстве Элии и ее детей. Даже Джоффри, который в ту пору еще не родился. Я сама видела, как он умер, раздирая себе горло ногтями. Чьей еще смерти ты хочешь? Неужели Мирцелла и Томмен тоже должны умереть, чтобы упокоились тени Эйегона и Рейенис?
– Конец будет омыт кровью, как и начало, – сказала Ним. – Это кончится, когда Бобровый Утес расколется пополам и солнце выжжет гадов, которые там гнездятся. Кончится полным крахом всех начинаний Тайвина Ланнистера.
– Он умер от руки родного сына, чего тебе больше?
– Чтобы