произошел бы конфуз и скандал, а для благородного мужа нет ничего страшнее, чем оказаться в жалком положении.
Несколько освеженный двойным рэнсю, Эраст Петрович вновь отправился в градоначальство. Маса нес под мышкой кинжал с черным крестом на рукоятке, завернув вещественное доказательство в гостиничное полотенце. Если подполковник Шубин окажется достоин откровенного разговора, надо будет показать ему этот трофей.
Однако на Садовой изгнанное было раздражение накатило с новой силой.
Шубина на месте опять не оказалось. Дежурный посоветовал поискать господина подполковника в казино, «потому что нынче ведь понедельник, и дело уже к вечеру».
«Ничего себе «дельный». То он в «Локанте», то в казино. И все же поговорить с Шубиным необходимо. Однако не над рулеточным же столом?»
– П-придется, видимо, отложить встречу на завтра. Когда подполковник приходит на службу?
– Что вы, – удивился чиновник. – Завтра никого из начальников не будет. Ведь у Месропа Карапетовича в Мардакянах банкет.
Сказано было таким тоном, будто всё человечество, включая людей, впервые приехавших в Баку, должны понимать смысл абракадабры «умесропакарапетовичавмардакянах».
Эраст Петрович скрипнул зубами. Первый день бакинского расследования определенно не задался.
Сдержавшись, вежливо спросил, далеко ли отсюда мечеть Мухаммеда, что на улице Кичик-кала в Старом Городе. Предстояло еще выдержать разговор с женой.
Клара не обманула – идти было не более десяти минут.
У старинных ворот, пробитых в глухой крепостной стене, Фандорин на миг замер. Навстречу пахнуло чем-то пряным, сладким, мускусным, но в то же время с отчетливым привкусом гнили, затхлости, слежавшейся пыли. Запах был знакомый – как в старых кварталах Константинополя. Аромат Востока – вот что это такое. Откуда он взялся в нуворишеском, космополитичном Баку?
Но за стеной прятался совсем другой город. Плотно сбившиеся невысокие дома с плоскими крышами, темные щели переулков, желтые каменные мостовые – и толпа, в которой совсем не было людей в европейском платье, а в разноголосом гомоне не звучало ни одного русского слова.
С внутренней стороны к стене лепились навесы, под которыми шла бойкая торговля: там продавали узорчатые ткани, глиняную и медную посуду, фрукты и орехи, сладости, табак, платки, халаты, специи.
Следуя указаниям чиновника, Фандорин свернул в среднюю из расходящихся улочек. Стены домов сдвинулись еще теснее, неба стало не видно, потому что на вторых этажах повсюду торчали деревянные застекленные терраски, а на протянутых между ними веревках сушилось тряпье.
– Третий п-поворот налево, затем второй направо, – бормотал Эраст Петрович. – Маса, не отставай. Потеряешься.
– Не может быть, чтобы здесь жили исключительно умные некрасивые женщины, – сказал японец, провожая взглядом каждую фигуру в парандже (женщин с открытыми лицами здесь не было, ни одной). – В природе такое невозможно. Нужно проверить.
Как странно,