тему? – предлагаю я, и девушки соглашаются.
Я не нашел ничего лучшего, чем рассказать, в какую неприятную историю попал Владик Белкин. Кое-что приврал, кое-что приукрасил, насытив его похождение пикантными подробностями, но передал историю вполне талантливо и со вкусом, почти как прозаик. История получилась смешная, но я не намеревался позорить приятеля – так получилось само собой. Не моя в том вина, а вина комичности его ситуации. Девушки задорно смеялись. Им понравилась поучительная басня. Именно басня – так и Крылов позавидовал бы, отвесив мне подзатыльник лишь за то, что в басне не появилось ни одного животного. И что с того? Белкин сам ведёт себя как животное. И фамилия у него звериная. И кто заречётся утверждать, что человек – не выходец из животного мира? Крылов не прав. И его подзатыльник я отправляю ему обратно, давая пендель впридачу. В следующий раз будет думать, прежде чем распускать руки на Германа Ластова. Мне ещё рано склеивать ласты. Пусть он и великий баснописец, а я всего лишь дилетант, но хороший промоутер. Иногда льщу себе, но в наших кругах кто не грешен в сием словоблудии, поэтому, ни перед кем не извиняясь, заканчиваю свой назидательный рассказ.
Девочки в восторге.
– Лихая наездница, – томно прикусывает губки Лиза. – Владик получил по орешкам.
Лиза рада особенно. Рада за меня, как я здорово всё изложил. У меня талант. Эта басня для тебя, детка. Всё только для тебя…
Они ещё изредка посмеиваются, представляя Белкина с разодранной кожей и пластырем на лбу. Никто бы и не подумал, как он так задорно развеселит их. Чёрный юмор всегда в цене. Чтоб полностью не уничтожить приятеля, я стараюсь не развивать тему, и она плавно сходит на нет. Лиза спрашивает, нет ли у меня в запасе еще басен? Я отвечаю, что это редкость, и на моей памяти случались они нечасто, тем более с давним приятелем. Девушки соглашаются, а Адель приводит пару комментариев из собственного опыта. В её кладовой имелось несколько похожих историй. Адель изложила их не так красноречиво и забавно, как я, но по-своему притягательно, отчего мне удалось даже посмеяться. Не всё ржать над Белкиным – он это не заслужил.
Ужин затягивается. Всё чаще пробегают официанты, намекая, что нам пора либо заказывать дальше, либо пора сваливать. Бронь столика стоит недёшево, и простой сказывается на окупаемости. Достаточно потратив сегодня, мы спешим покинуть «Золотой». Я достаю бумажник, готовясь раскошелиться за троих, но Адель сама раскрывает сумочку, доставая из кошелька приличную сумму. Ровно столько, сколько она должна плюс щедрые чаевые. Я проникаюсь к Адель секундным уважением – она уже не так мне противна. Остальную сумму покрываю сам (ни за что не позволив бы расплатиться Лизе) и веду подружек проветриться.
– Благодарю за приятный вечер, – говорит Адель. – Давно так от души не смеялась.
– Не за что. Мы редко видимся, – отвечаю я, ни на что не намекая.
– А мы с Адель стали часто общаться, – устало произносит Лиза.
Бедняжка утомилась и устала смеяться. Ей давно пора в кроватку, видеть чудесные сны.
Приличия