да, точно… Иначе не скажешь. Встречаются русский, татарин и… И китаец. И араб. И англичанин. И поляк. И литвин. И прусс…
– Анек-дот, – нахмурил брови фон Гейнц. – Это город такой?
– Это клайне витц, любезный барон. Маленькая шутка.
Шуток немец не понимал…
– Хм, меня предупреждали о том, что послы гроссмейстера Ульриха фон Юнгингина прибудут на встречу с некими могущественными помощниками, но чтобы вот так… вот эти… – Альфред фон Гейнц продолжал хмуриться. – Кто бы мог предположить, что рыцари креста заключают союзы с … с такими союзниками.
– Это временный союз, – одернул собеседника Бурцев. – Он заключен во имя интересов ордена…
Подумав, чего бы еще соврать поубедительней, Бурцев добавил:
– …и одобрен папой.
– Каким? – живо заинтересовался барон.
Переборщили, блин! Не нужно было приплетать Его Святейшество. Ошибочка-с вышла.
– Что – каким? – очень осторожно спросил Бурцев.
– Каким папой одобрен?
Да уж… Хороший вопрос. Бурцев выдержал паузу. Как оказалось, правильно сделал.
Разговорчивый барон продолжал:
– Пап ведь нынче трое. И кто именно одобрил союз христовых рыцарей с сарацинами? Избранный на Соборе в Пизе Александр Пятый? Или Авиньонский антипапа Бенедикт Тринадцатый? Или, может, Григорий Двенадцатый?[5]
Н-да… Дела… Бурцев покосился на Джеймса. Брави быстро и часто моргал. Брави вид имел жалкий и беспомощный. Раньше-то он верой и правдой служил папе Григорию Девятому. А теперь…
Бедняга Банд! Тайный папский разведчик и убийца, брави Святого Престола при таком обилии понтификов теперь, небось, и не знает, к кому идти на поклон и перед кем отчитываться о таинственных Хранителях Гроба.
– Так о каком же папе идет речь?
– Я не уполномочен говорить об этом ни с кем, громе Его Императорского Величества, – нашелся все-таки Бурцев.
Сведенные к переносице брови и сухость в голосе сделали свое дело.
– Понимаю, – легко согласился барон. Обиженным он не выглядел. Видимо, в самом деле, понимал: тайна есть тайна. А в императорские секреты простым баронам совать нос не положено.
И все же на араба и азиатов немец косился с явным подозрением. Не доверял иноверцам добрый католик Альфред фон Гейнц. А вот это опасно. – Вам не о чем беспокоиться, благородный Альфред, – сказал Бурцев, – эти иноземцы уже приняли христианство. Втайне.
В такой тайне, что и сами не подозревают. Хорошо, что ни Хабибулла, ни Бурангул, ни Сыма Цзян не понимают немецкого.
Зато Аделаида в изумлении посмотрела на мужа. «Да? – читалось в ее глазах. – Приняли? И Когда же?» Неужто, повелась? Ладно, потом объяснимся.
– Правда? – барон заметно повеселел. – Так они христиане?! Всев трое?! Что ж, это в корне меняет дело. Заблудшая овца, вставшая на путь истины, святой нашей матери церкви дорога вдвойне.
Бурцев очень надеялся, что барон поверит орденскому посланцу на слово и не заставит