по щеке правой рукой.
Пусть думает, что мне станет легче, если буду молчать. Пусть надеется, если ещё может надеяться хоть на что-то.
А жестокий дядя и вправду начал расспрашивать и про холостых калек. На всё готов, лишь бы поскорее от нас избавиться?!
Когда мы выходили за водой, в лес или в поле, дядя обязательно сопровождал нас. И велел его разыскать, если он будет где-то у соседей, а нам вздумается выйти. Серьёзно врал:
– Я теперь главный мужчина в семье – и мой долг вас защищать. Так что я обязан сопровождать вас, когда вы куда-то уходите. Чтобы ни здешние мужчины, ни странники не вздумали до вас дотронуться или грубить вам!
И действительно всегда ходил вместе с нами.
На четвёртый день после похорон, мы втроём пошли на реку за водой. Как и прежде, мы с сестрой несли самые большие кувшины, а Яш просто шёл рядом с нами.
Он и на обратном пути не будет нам помогать. Будет опять ворчать, заметив грустный взгляд Ишы, мол, пора бы нам привыкать уже вести хозяйство. А то вдруг повезёт стать женой старшего сына какой-то семьи? Тогда всё хозяйство на нас будет. Свекровь-то и рада будет отдохнуть наконец. Да, впрочем, если станем младшей чьей-то женой или женой самого младшего из братьев, тогда-то и на нас будут старшие жёны сваливать работу. Нет, конечно, бывают добросердечные и мудрые женщины, которые относятся к младшим жёнам и жёнам младших братьев мужа как к любимым своим младшим сёстрам, у тех всё мирно и дружно в семье, но, увы, не у всех женщин с рождения достаточно благоразумия. И, уж тем более, не у всех оно рождается и потом. Словом, он «старательно готовил нас к трудностям взрослой жизни».
Мы упарились, пока шли. Вспотели. Да и металлические украшения, нагретые солнцем, обжигали кожу. Мы, следуя его воле, носили сразу все украшения, которые у нас были, чтобы и незнакомый видел, что у нас сколько-то приданного есть при себе.
Пока мы набирали воду, дядя поднялся наверх берега и осмотрелся. Потом торопливо сбежал, взволнованный, кинулся к нам. И почему-то тихо сказал:
– Живо лезьте и мойтесь! От вас слишком сильно потом воняет. А тела женщин должны благоухать чистотой и духами! Духов, увы, мы пока позволить себе не можем, а вот чистоту хранить мы все обязаны.
– Но… – засмущалась Иша.
– Живо! – зашипел он на нас. И выхватил у неё кувшин из рук. – Да не робей ты, о глупая! Я, разумеется, отвернусь, – и тотчас же выполнил обещание.
Мы с сестрой недоумённо переглянулись. Он обычно стоял на берегу, далеко, пока мы купались. А сегодня был так рядом! Впрочем, он был старшим. Стал теперь главным мужчиной в семье. Так что надлежало нам его слушаться.
Потому я поставила мой наполненный кувшин на берегу, чуть ямку выкопав, чтобы стоял ровно. И послушно вошла в воду, по шею. Старательно оттёрла песком подмышки и ступни. И Иша, смотря на меня, занялась тем же.
А потом мы торопливо полезли на берег, чтобы поскорее солнце одежду нашу высушило. Если будем медлить, дядя опять будет ругаться. А он жестокий. Может даже ударить нас в гневе.
И только мы вышли, выжимая распущенные волосы, как сверху горы, у обрыва, послышались