это уже не одно и то же, как принято считать.
Я начала худеть. Каждую неделю я видела результат – вес уменьшался, объемы таяли, я получала вожделенные комплименты. Я выкладывала результаты на тематическом форуме и восхищала других худельщиц своей силой воли. Я говорила им: «Девчонки, это же так просто! Уберите сахар, мучное, жареное, фастфуд, колбасы… И вы сами все увидите!» Это стало новым образом жизни. В компаниях с друзьями или в гостях я легко отказывалась от «неправильной» еды. В кафе могла съесть полпорции или заказать легкий салат вместо, например, роллов. В роллах рис, а риса много нельзя, это же страшные углеводы. Вот это выдержка! Вот это мощь!
Я держалась на таком питании около полутора лет. Когда я начинала худеть, я весила 63 кг, за 1,5–2 года вес опустился до 48–49 кг. Мой рост 172 см, и у меня астеническое телосложение, то есть я по природе тоненькая. Но не настолько, чтобы весить 48 кг!
Мне нравилось быть худой, легкой. Многие говорили, что я слишком худая, что кости торчат, но я принимала это за комплименты. Я тащилась от себя! Я обожала свое тело!
При этом, помимо диетического питания, я танцевала на пилоне, вела тренировки и позже начала ходить регулярно в тренажерный зал.
У меня пропали месячные.
Я ходила к врачам, обследовалась. Мне назначали таблетки. Я их пила – месячные начинались. Я переставала их пить – месячные пропадали снова. Странно, что никто из врачей не давал рекомендацию набрать вес. Хотя я точно знаю, что я бы ее тогда проигнорировала, ведь быть худой было важнее всего на свете.
Я решила, что вес важнее месячных. Я просто пила таблетки и казалось, что все ок.
Я гналась за цифрой на весах. Я знала, что могу весить 48–49 килограммов, поэтому, когда вес поднимался на пару-тройку килограммов, я расстраивалась и старалась сделать все, чтобы снова уменьшить его – урезала порции, отказывалась от какой-то еды. Погоня за цифрой на весах – это не нормально, это уже были признаки анорексии. Отказываться от еды полностью у меня не было в мыслях, спасибо, что хоть какие-то здравые мысли в голове оставались.
В какой-то момент мне начало срывать крышу. Я ничего не имела против одной конфетки и могла иногда стащить ее с кухни. Но одну! Одну можно, а больше нельзя! Но отчетливо помню момент, как после одной взяла и вторую, руки задрожали и желание съесть третью было сильнее меня. Это была одержимость. Сдерживать себя уже было не так просто, как раньше. Я ругала себя за подобные мысли и за свое поведение. Я называла себя безвольной слабачкой.
После работы я всегда поздно возвращалась домой и частенько стала забегать в аптеку за сладкой аскорбинкой. Это же витамин! Это можно! Съедала пачку целиком. Потом по две.
И эта тяга к сладкому появлялась периодами и накрывала все больше. Контролировать себя становилось все сложнее.
Однажды дома я не смогла остановиться. Я начала с одной конфеты и закончила полной обжираловкой. Руки дрожали и тянулись за следующей конфетой, и еще одной, и еще, и за печеньями, и за всем остальным сладким. Это было как сумасшествие. Я не могла остановиться. Я ругала себя за слабость и продолжала есть.
Мне было