у народа
Страсть к продлению рода!
А продление рода —
Страсть особого рода —
От смерти спасенье
И смерти забвенье.
Я хотел бы написать такой стих
Чтобы я стих,
Чтобы все во мне усмирилось
И весна опять воцарилась.
Чтоб любовь взошла как растение
Для многих на удивление,
Чтобы заботы меня не терзали
И девы юные встречали!..
Или любовь ко мне листа осеннего,
Но еще лучше – весеннего,
Любовь бумажного листа
Мне тоже очень нужна.
Я тогда бы в себе воцарился
И миру бы вновь удивился.
Хотелось бы вновь по весне
Ношу мира нести налегке!
Может мне
Лучше было б кустарником цвесть
Звенеть на ветру китайскую песнь
Белым стихом
Белую песню…
Приветствовать птицу
Встречным движением
А не смущать девиц
Пылким стремленьем…
И я теперь вполголоса пою, вполуха.
Вот на меня села муха.
И это правда.
И это муха.
Осень
Лето
Зима…
Эти четыре волны
Волшебным кольцом обвивают меня…
Когда наступят холода
Ватой надо набить меня,
Чтоб моя голова
Не страдала
От нашествия смыслов.
«Вот цепь. И будка…»
Т. и К. Компанийцам
Вот цепь. И будка.
А в будке – я.
Вот супа миска.
В ней кость моя.
Я компанийцев сон
Здесь охраняю.
И жизнь ужасную
Так забываю!
Хозяева мои
Мне страшно рады.
Живут размеренно,
Пишут баллады.
Меня зимой они
Не забывают.
И щели паклями
Все затыкают.
Бывает кто
И ткнет бутылкой,
Но видно надо так —
Могли б и вилкой!
. . . . . . . . . . .
Не часто бьют меня
И это правда.
И все завидуют
Мне псы в округе!
. . . . . . . . . . .
И я служу им,
Верой-правдою!
«Мысль чистая лежит как белый снег…»
Мысль чистая лежит как белый снег
И бег саней туда
За горизонт
Уже не нужен зонт
«Лишь чашку чая заварить…»
Лишь чашку чая заварить
И больше ничего
Лишь чашку чая
Так просто это
Но ничего
Труднее не бывает!
Двустишия
Душа страдает повсеместно
Когда страдаем мы телесно!
Нет слабее человека
Двадцатого