встретила его в костюме амазонки. И сразу повела его куда-то в сторону от замка, усадила на скамью в небольшом искусственном гроте.
– Вот здесь мы продолжим нашу беседу, не возражаете, Арчи? А потом я представлю вас моему брату, и пойдём завтракать.
Они снова много смеялись и болтали обо всём на свете, перебивая друг друга. Потом он предстал пред суровыми очами кайзера.
Ровно в полдень распахнулись широкие двери, и в зал твердым шагом вошёл Вильгельм II. Он был одет в фельдмаршальский мундир, который прекрасно сидел на нём. Странно, но в руке он держал сверкающий железный шлем с гербом.
Император сперва поприветствовал сестру, затем жестом пригласил всех в столовую, где справа от себя посадил гостя. Стол был сервирован просто, единственным изыском был золотой звонок, которым император пользовался всякий раз, когда наступало время для перемены блюда. Подавали суп, жаркое, фруктовый десерт. Ни шампанского, ни ликёров не было, только красное рейнское вино.
Кайзер говорил без умолку, обращаясь практически только к гостю. Сам он при этом с удивительной скоростью расправлялся с едой, несмотря на парализованную с детства левую руку. Император пользовался специальной вилкой, которая с одной стороны имела лезвие с зубцами, и он с завидной ловкостью отрезал кусочки жареного мяса.
Керр посчитал для себя, что невежливо есть, когда с тобой разговаривает император, поэтому слушал, ловя каждое слово, и практически не притронулся к завтраку.
Взяв из вазы два самых крупных инжира, кайзер мгновенно проглотил их, запил вином, вытер салфеткой лихо закрученные кверху усы и молча кивнул на прощанье. Гость и принцесса Софи снова остались одни.
Они ещё погуляли по чудесному парку, посидели у фонтана на скамейке.
– Арчи, закройте глаза, – вдруг попросила Софи.
Ему вдруг стало страшно: неужели принцесса сейчас его поцелует?
– Не подглядывайте! И не краснейте так! Говорите, чем пахнет?
Пахло свежими плодами смоковницы и кёльнской водой. Врать принцессе не стал.
– Инжиром и одеколоном.
Софи засмеялась своим серебристым колокольчиком.
– Правильно! Вот и пусть этот запах останется у вас на память от меня!
И она погладила его лицо своей тёплой ладошкой.
Всю обратную дорогу в карете с гербами Керр ощущал этот аромат.
…В сентябре принцесса Софи должна была вернуться в Афины: в соседней Турции случился какой-то переворот, неприятности могли коснуться Греции, и муж потребовал её присутствия. На прощальную вечеринку Керр также получил приглашение. Посол безоговорочно отпустил его и даже дал краткосрочный отпуск, сказав при этом:
– Дорогой Арчи, мне, честное слово, приятно, что вы делаете успехи не только в рабочих делах, но и в сердечных. Мне за вами уже не угнаться.
Керр, наверное, даже не удивился бы, если б Софи при встрече кинулась ему на шею, так она была обрадована и возбуждена. Впрочем, он тоже. Вот что он писал в своём дневнике спустя пару дней:
«После