и принялся урчать и раскачиваться. Потом посмотрел на меня, сказал: «бух-бух», а затем истошно заорал и повалился на спину, дрыгая ногами. После чего затих, полежал несколько секунд, вылез на багажник и молча уставился на меня своими умными глазами.
Готов поклясться, что обезьяна изобразила насильственную смерть парня, который когда-то водил этот рыдван.
– Что, стреляли? – спросил я. И, подняв автомат, сделал вид, будто целюсь. – Бух-бух, да?
Жаконя заверещал, колотя по железу машины кулаками.
– Это был твой хозяин? – поинтересовался я. – Друг, да? Френд? Ами?
Видимо, шимпанзе меня не понял… Ну, да ладно.
Я достал пару бананов, один подал обезьяне, другой съел сам. Потом открыл капот «Мерседеса» и более внимательно оценил состояние. Работы, конечно, будет…
Прохлаждаться было нельзя. Я подобрал канистру, бросил в сумку несколько инструментов и, позвав Жаконю, снова отправился в путь.
Под вечер у летчиков возникло неодолимое желание «развлечься» – видимо, вспомнили про слова украинца насчет «поставить Бангуевку на уши». Саша Короленко оказался более осторожным, чем его коллега: он выслушал возможные варианты развлечений и заявил, что почти все они чреваты интимным знакомством с дубинками местных полицаев. На вопрос, что тут еще можно найти, кроме посиделок в кабаке, Саша предложил для начала экскурсию в экзотику. По его словам, она будет интересной как для впервые прибывших в ЦАР, так и для тех, кому Африка – дом родной… Я и относился к числу новобранцев, но прежде в Банги из нашего экипажа бывали только Дэйв и Курт.
Мы загрузились в «Плимут» и для начала, пока не стемнело, направились на «хуторок», расположенный на берегу широкой Убанги и называвшийся Бинбо.
«Хуторок» Бинбо, нечто вроде маленького спутника столицы, представлял собой несколько шалашей и глинобитных хижин размером с муравейник с тощими – не чета городским – неграми, копошащимися поблизости. Явно не то место, куда возят туристов, заметил Дэйв.
– Зачем мы сюда приперлись? – проворчал Толя. – Ему хотелось выпить и покуражиться, а не пялиться на олицетворение нищеты. Я тоже был слегка разочарован, потому что ожидал увидеть ловлю крокодилов или еще что-нибудь в этом духе.
– Побачим настоящего колдуна, – сказал Саша. – Мы к нему иногда ходим перед полетами, он, если не пьяный, может прогноз дать. Однажды нас спас натуральным образом – сказал, что мы по возвращении должны бояться броненосцев.
– В каком смысле? – не понял Майк.
– Животные такие. Мы думаем, это как они могут нам помешать в полете. Вылетели в Анголу – а там знаете, какие аэродромы. Перед обратной дорогой командир всю ночь потом толком уснуть не мог, поутру пошел смотреть на летное поле. И ведь точно – там в середине полосы покрытие уже никакое, и как раз броненосцы постарались – вырыли яму. Угоди туда колесо при разгоне – и все.
Мы помолчали. Саша остановил «Плимут» возле одной из лачуг, на вид самую малость приличнее, чем прочие трущобы.
– Он