тут бабушка зашептала:
– Сёёк, Сёёк! Иней тас хайрахан! Аттыг хыргыс аназызын! Синн алнына тура килдибис, Сини аарлап аалап килдибис, пазырынчабас, алданчабыс, хыргыс чоныбысха чабалланма… Хасха тистерибис сарганча хазых чорзин, Сёёк, Сёёк! Иней тас хайразан, хыргыстарнын улиибыс, амзабаан Астан нааниин пир турбыс!
Сёма снова приехал сюда. Копенский чаатас встретил его тоскливым ветром. Сёма в воде увидел яркий сплющенный шар солнца, исчезающий в глубоких речных травах, и проплыл взглядом с завитком воды от одной из травинок.
Саяна осталась дома. Она почему-то хмуро посмотрела на Сёму и молча пошла в огород. А Сёма достал из большой сумки лопату, что-то поискал в траве около повалившихся стел и начал копать. Иногда он морщился от неприятного скрежета металла о камень, иногда от стона деревьев, падающих в ямы разрытых могил. Сёма посидел несколько минут, глядя вдаль, и снова поднял лопату.
Ветер нес к нему запах Енисея. Сёма стал вспоминать песенки из детства, из московских дворов. А потом вспомнил и сказку о Енисее. Дедушкой Енисеем называли реку хакасы. «Давно люди жили в верховьях Енисея, хорошо жили, и славилась страна их богатством и миром. Но вот с далекого юга пришло племя невиданных, страшных богатырей-людоедов и напало на мирный народ. Тогда люди построили лодки и вручили судьбу свою Енисею. Быстро понес их великий дедушка, а богатыри-людоеды бросились догонять, но они боялись воды и не умели плавать, и потому ничего не могли сделать. Долго бежали людоеды, добежали до самого Туруханского края и здесь, собрав все силы, устроили крепкую преграду. Подошел Енисей к горам, попытался пробиться и не смог. Стал накапливать воды: большое озеро получилось, но горы и его удержали. Морем разлился Енисей – горы стоят. Высоко поднявшиеся воды стали стекать в долину чужой реки Оби. Заплакали люди».
Почему они заплакали и что же случилось дальше, Сёма вспомнить не мог.
Наступил прозрачный вечер. И хмурые стелы, казалось, стали надвигаться на Сёму. Сёма продолжал искать и копать.
Солнце закатывалось за далекие точки горных пик на горизонте, которые будто крупными стежками сшивали землю с небом. Таким золотым диском вставало и опускалось солнце каждый день. И Сёма сел ждать, ждать нового дня как новой жизни, когда травы и поля опять будут гореть желтым пожаром. Укутался в привезенное одеяло, обернулся полиэтиленом и застыл под березкой.
Ночью он проснулся от страшных криков неизвестной птицы. Сёма достал из кармана сотовый телефон и посветил им вокруг себя. В этих местах сотик мог служить только как фонарь. Но заряд с невероятной скоростью исчезал. Тьма будто сдавливала руки, ноги, голову. Сёма подтянул к себе упругую ветку дерева, закрывавшую его от ветра и неба, украшенного звездами. По полю ходили тени от трепещущих отсветов желтой луны. Где-то за шуршащим Енисеем гряда за грядой возвышались холмы. Сёма выключил телефон, прижал его к груди, как единственное родное существо, и снова заснул.
Утром Сёма стал копать около воды. Енисей от жары отступил немного назад, освобождая повалившиеся камни. Вода молчала. Сёма закрыл себе ладонями уши, сжал их, потом резко распахнул