людей из Минска. Вот мы и едем в Смоленск. Там уже эшелоны подготовили для отправки.
Валентина остановилась как вкопанная.
– Господи! Этого не может быть. Нет, нет! Этот человек обманывает, – испуганно прошептала она вмиг пересохшими губами.
Но взглянув на людей, молчаливо сидевших в машинах, молодая женщина поняла, что водитель не солгал. Такова была жизнь без прикрас и пропаганды.
Вернувшись к группе людей, ожидавших ее на обочине, Валя проговорила:
– Вы слышали, что заявил этот человек?
– Больше его слушай, – хмыкнул дед Михаил. – Контра, она и есть контра.
– Да вы що? Глаза-то раскройте, – потеряв власть над собой, крикнула Ульяна, молчавшая до сих пор. – Вы на лица, лица их гляньте. Що? Нужны еще какие-то доказательства? Бежать надо!
– Куда? Тебе легко говорить, – недовольно бросила Анна. – А кто моих пятерых-то кормить будет? Да и на чем бежать? В колхозе не осталось ни одной лошади. К тому же хозяйство свое…
– Аня права, – поддержала соседку Валентина. – Куда идти? Пешком мы не дойдем. У меня вообще мал мала меньше. Как я с ними пойду?
– А ну отставить разговорчики! – прикрикнул на них дед Михаил. – Это еще что такое? Уйдут они. А работать кто будет? Кто кормить нашу армию будет? А? Я вас спрашиваю! А ну, Улька, кончай заводить народ. Иди вон в хлев. Коровы, не слышишь, мычат. Это, кстати, всех касается. Теперь нам нужно за троих работать. Так что, бабоньки, прохлаждаться не придется. А ну, марш!
Так потянулись тревожные дни. Жители деревни внимательно слушали новости, передаваемые по радио, или расспрашивали военных, идущих колоннами в сторону Минска. Женщины все надеялись услышать о том, что враг разбит доблестной Красной Армией, и их мужья, сыновья и братья возвращаются домой. Но вместо этого с каждым днем сводки с фронта становились все более зловещими.
И вот, через неделю после начала войны люди впервые столкнулись с врагом. Ближе к ночи откуда-то с небес послышался неясный гул, становившийся с каждой минутой громче и яснее.
– Что это дребезжит в небе? – задрав голову, задала вопрос баба Матрена соседкам, стоявшим вместе с ней около сельсовета. – Не пойму, откуда звук-то идет?
– Вон, – указав на черные точки, ответила Валентина.
– Наши, чи що? – прищурившись, поинтересовалась Ульяна, подставив ладонь козырьком к глазам. – Не могу определить.
Анна посмотрела туда же и весело молвила:
– Разумеется, наши. Наверно, летят с задания. Разбомбили наконец-то стервятников, так им и надо!
Валентина с сомнением покачала головой. Что-то ей подсказывало, что приближающийся гул принесет несчастье.
– Ой, родненькие, по-моему, это не наши хлопчики.
– Думай, что говоришь! Наши, что ни на есть наши! Эй, эй! – закричала Анна и бросилась в сторону дороги.
Валя попыталась ее остановить, но соседка, гневно взглянув на молодую женщину, выскочила на шоссе, чтобы получше разглядеть парящих в небе серых птиц, летящих в четком, строгом порядке.
– Стой