Три фурии времен минувших. Хроники страсти и бунта. Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик
лишь бы Р. ушел, ушел совсем. (Он должен уйти.)
…И мы расстались.
Рильке.
Не видя тебя, я блуждаю во мгле,
я, словно слепой, бреду по земле.
И дней сумасшедшая толкотня -
как занавес, скрывший тебя от меня.
Я смотрю на него: не взовьется ли он,
не объявится ли моей жизни закон,
моей жизни смысл, моей жизни струя,
но она же – погибель моя…
Ты льнула ко мне. То была не игра.
Так к глине льнет рука гончара,
наделенная силой великой творца.
Светлый образ витал надо мной без конца.
Но устала рука, перестала держать,
я упал – и осколков уже не собрать.
Была ты мне ближе и больше, чем мать,
другом была – по-мужски настоящим,
женою – другой такой не сыскать,
но милым ребенком бывала ты чаще.
Нежнее тебя я людей не встречал
и тверже, когда меня жизни учила.
Ты небом была мне, началом начал.
Ушла ты, – и бездна меня поглотила.
Лу.
Сейчас, когда все вокруг меня залито солнцем и объято тишиной, когда труд жизни созрел и приятно закруглился, дорогая нам обоим, не сомневаюсь в этом, память о том, что в Вольфратсхаузене я была тебе как мать, побуждает меня исполнить свой последний долг перед тобой. Позволь же мне как матери рассказать об этой своей обязанности, которую я взяла много лет назад после продолжительной беседы с Цемеком. Если ты по-прежнему будешь блуждать в неизвестности, то отвечать за себя придется тебе одному; однако на тот случай, если ты определишься в жизни, ты должен узнать, почему я без устали указывала тебе вполне конкретный путь к здоровью: потому что Цемек выразил опасение, что ты можешь разделить судьбу Гаршина33. Того в тебе, кого ты и я называли «Другим», то подавленного, то возбужденного, то чересчур робкого, то излишне восторженного, он хорошо знал как зловещего типа, способного довести душевные неурядицы до болезни позвоночника или до помрачения духа. Но этого не должно случиться! В «Песнях иноческих», в прежние времена, прошлой зимой, я видела тебя здоровым! Пойми же мой испуг и мою вспыльчивость, когда ты снова сорвался и я опять увидела симптомы старой болезни. Опять паралич воли наряду с внезапными нервными всплесками волевых усилий, которые разрушают внутренний строй твоей натуры, легко поддаются внушению и избегают погружаться в полноту прошлой жизни, избегают ассимилировать и перерабатывать впечатления, без чего невозможно выстраивать себя заново. Опять колебания и нерешительность вкупе с многословными уверениями и торжественными обещаниями, в которых больше безрассудства, нежели желания быть искренним! Постепенно я и сама стала чувствовать себя выбитой из колеи, чрезмерно уставшей, измученной, я лишь механически шла рядом с тобой, не могла относиться к тебе с прежней теплотой, истощала собственную нервную энергию!