пассажирском сиденье своей машины. Экскурсия ему, ясное дело, не нужна, про Кносский дворец он знает больше любого гида, поэтому, не понимая ни слова, просто слушает с интересом русскую речь и наслаждается моим смятением.
Самая грозная и таинственная часть дворца – лабиринт Минотавра – закрыта для посещения. Будто бы из-за угрозы обвала. Но Нейл шепотом сообщает мне, что эта мера предосторожности была предпринята после того, как несколько энтузиастов от науки, а вслед за ними и целая группа археологов-любителей сгинули без следа в мрачном подземелье, причем произошло это не триста лет назад, а совсем недавно, в конце XX века.
– Ты считаешь, Минотавр все еще там? Но ведь Тесей убил его.
– Кто знает, – пожимает плечами мой спутник. – Ведь живых свидетелей не осталось.
На выходе из так называемого коридора процессий к большим южным пропилеям он роняет зажигалку, и стройненькая блондинка лет семнадцати в коротких джинсовых шортиках неожиданно подбирает ее и подает ему. Он рассеянно благодарит. Бормочет своим хриплым баритоном: «Thank you». Мамаша и папаша начинают встревоженно переглядываться. Мой фений[16] и девочка, отстав от группы, обмениваются несколькими фразами, и мне, плетущейся в хвосте, удается разобрать последнюю: «I’m hard to please». «Мне трудно угодить». Подумать только, этот гад сообщает ей, что ему трудно угодить…
Уж не знаю, о чем у них там идет речь, в любом случае это переходит всякие границы. Слава богу, девчонка догоняет своих родителей, а Нейл присоединяется ко мне. Я готова его растерзать.
– Все в порядке? – спрашивает он, не выпуская изо рта сигарету.
– Да, конечно. А у тебя? Тебе не скучно здесь?
Он снимает темные очки и пристально смотрит на меня, щурясь против солнца.
– Мне никогда не бывает скучно.
– Рада за тебя. А дворец царя Миноса представляет для тебя какой-то интерес? Или ты уже столько раз бывал здесь, что тебе знаком каждый камень?
– Дворец хорош. На мой взгляд, сэр Артур Эванс реставрировал его слишком рьяно, но в целом…
На обратном пути он долго молчал, глядя в окно со своей стороны и время от времени делая глоток из бутылки. Пьет пиво, мерзавец. А я – я за рулем.
Так что же произошло? И почему я до сих пор чувствую себя оплеванной?
И вдруг он произнес, вернее, проронил, как роняют камень:
– Ты стыдилась меня.
Прямо в точку. Мгновенно я покрылась потом с головы до ног.
– Да.
Голос мне изменил, поэтому мое «да» прозвучало как «кар-р», к тому же я сказала это по-русски.
– Ты первая женщина, которая стыдится бывать со мной на людях. – Он помолчал, искоса разглядывая мой профиль. – Не думал, что такое возможно.
– Не думал? Понимаю. Ты к этому не привык. – Я почувствовала, как сузились мои глаза, как участилось дыхание. Я крепче вцепилась пальцами в руль. – А почему не привык, как тебе кажется? Может быть, потому что ты красив?
Он коротко кивнул:
– Мне